Твёрдая земля из-под колёс растаяла, как будто её и не было. Аппарат в полёте чертовски устойчив.
В конце третьей минуты, на высоте почти двадцати тысяч метров, увеличил ускорение до полутора. Немного, конечно, но быстрее пока нельзя, можно спалить в атмосфере наружные поверхности. Тяжесть выросла. Правую кисть уже при полутора же на весу держать трудно. Для управления рукам необходима какая-то дополнительная опора.
А ночная земля выглядит удивительно. Светлые пятна на поверхности обычно указывают места населённых пунктов. Правда сегодня, вся поверхность внизу затянута плотными облаками. Зато чёрное небо открыто и безгранично! На западе растёт полоска красноватого тумана. Зашедшего за горизонт солнца ещё не видно… Или уже не видно… Запутался… В общем, видны только отблески нашей яркой звезды у горизонта на облаках. Красиво чертовски!
А ещё через минуту, на высоте где-то сорока пяти тысяч, вдруг появились признаки неустойчивости: всё усиливающиеся короткие рысканья, вскоре перешедшие в неприятную, какую-то судорожную, тряску. Сила, прижимающая меня к ложементу, заметно ослабла. Но ток с аккумуляторов остался прежним. Что-то с тягой. Такого никогда раньше не было…
Сбросил мощность до пяти процентов. Вибрация уменьшилась, но не прекратилась совсем. И «Кузнечика» стало «водить». Аппарат заметно терял управляемость. И это продолжало расти. Все оставшиеся генераторы пришлось совсем отключить. Полная невесомость! Больше двух минут этой невесомости. Достаточно жуткое ощущение! Дух захватило. Я даже уцепился обеими руками за края ложемента, будто это мне могло чем-то помочь… И стал успокаивать себя: падение на землю мне не грозит, автоматика до сих пор исправно возвращала лёгкие автоматы из полёта назад. Без поломок. Кабина герметична, между мною и пустотой снаружи прочный слой оргстекла. Дыхательный автомат работает как часики. Можно считать «Кузнечик» проверку космосом… ну, не космосом, а лишь сильно разреженной атмосферой, но всё равно прошёл! Это плюсы. Но и только… Проверка, к сожалению, была очень короткой, да к тому же в условиях аварийных.
А скорость при подъёме аппарат набрал изрядную, и по инерции подъём продолжался до высоты примерно сотни километров, точнее я не мог определить. Просто позже пересчитал. То есть, «Кузнечик», по некоторым понятиям, впервые за свою короткую жизнь, мог выйти в космос. Там, в верхней точке траектории, «Кузнечик» ненадолго вынырнул из редеющей тени. Разделённая чёткой горизонтальной линией красно-оранжевая чёрточка солнца ненадолго появилась у горизонта. Выглянув, облизала красным лучом вспыхнувшие стёкла.
Радиодальномер тоже учудил, преподнёс сюрприз: оказалось, тот отмечал расстояния только до девяноста километров. Впрочем, даже меньше, сбиваться он начал ещё на семидесяти. А восемьдесят девять – были последние показания высоты. А я-то надеялся хоть на несколько тысяч… Надо же, сигнал слабоват. Отметки скорости, основанные на измерениях расстояния, тоже обнулились.
