остатки абордажных канатов и медленно отплывая в сторону. Судя по затихающему шуму схватки и громогласным командам сержанта, противника добивали, не дав обезумевшим от ужаса чужим солдатам вырваться из пылающей ловушки. Карл даже успел усмехнуться про себя, покрепче наматывая скользкую зеленую дрянь на кулак:
– Это вам не с контрабандистами силами мериться. Не зря дядюшка Барб так любит абор…
Чудовищной силы взрыв разметал «торговца», смяв соседний корабль как дешевую лачугу бедняка. Болтаясь над бездонной пропастью, бывший командир первой команды вместе Тролла-Ка лишь оглушенно смотрел, как медленно кружат пылающие куски парусины и досок, падая вниз, к затянутой туманом земле. Когда развеялся черный горький дым, только двое грязных измученных мужчин крохотными жуками-короедами цеплялись за бока плывущего по небесам острова. И никого больше живого на многие мили вокруг…
Каким-то чудом напарник умудрился не потерять верный топор. Поэтому к концу второго дня у спасшихся уже был неплохой шалаш, сделанный из срубленных невысоких деревьев, с прекрасной зеленой крышей, собранной внахлест из широких листьев. От дующих на вершине острова ветров защищали прихваченные лианами пучки травы по стенам. Сухо, тепло и с некоторой претензией на комфорт. Можно даже сказать, ничуть не хуже казармы, где абордажники обитали между вылетами на охоту за контрабандистами.
Частые дожди пополняли на островах крохотные озера чистой водой, избыток влаги зачастую низвергался вниз блестящими в солнечных лучах водопадами. Рядом с одним таким водоемом парочка и обосновалась. В углу хижины уже подсыхали заготовки для лука и стрел. Но поставленные с вечера силки пока не порадовали добычей, и приходилось забивать голод печеными корнями, накопанными на илистых берегах поблизости. Хотя кусок в горло все равно не лез…
– Замордуют у дознавателей, – в очередной раз вздохнул Тролла-Ка. И ведь был прав, мерзавец.
В абордажные команды не шли добровольно. Кто хотел заработать звонкое золото в армии, подавал прошение о службе в пехоте или в кавалерии, если деньгами разжился на взятку вербовщику и готов был по болотам на ящерах мотаться месяцами, попутно подсчитывая двойной оклад. А вот в штурмовые и абордажные роты сгребали обычно веселых ребят из тюрем. Тех, кто успел отличиться удалью, но был недостаточно ловок и попался в руки королевского правосудия. Воры, жулики разных мастей, кабацкие бузотеры. Убийц почти не было, с ними у судей разговор очень короткий: пожизненная каторга или топор палача. Остальных отдавали в руки Гильдии огня и затем пинком отправляли на границу: защищать несчастных обывателей от их же самих.
Не знаю, в каких мудрых книгах Гильдия нашла эти проклятые заклятья, но поставленная ими метка на груди ничем не сводилась и не уничтожалась. По окончании контракта те же кудесники добавляли сверху еще одну, после чего ветеран становился уважаемым человеком. Увечным обычно, но все равно – при заработанных тяжелой службой деньгах и с правом
