двадцати пяти тысяч. Они обратились в банк за кредитом, но банк отказал. Мне известно их положение, потому что я веду их счета и говорил с ними. Словом, я могу войти к ним третьим компаньоном и получить треть акций. Стану членом правления компании, ее казначеем, чтобы охранять наши интересы. Как только наладится выпуск продукции, они сразу выйдут на Амекс.
– Куда?
– На Американскую биржу, – пояснил Генри и с удивлением посмотрел на меня. – Где ты, черт возьми, был все эти годы?
– Нигде. Между небом и землей.
– И даже нельзя предвидеть, как высоко могут подняться акции этой компании. Из нашей доли ты получаешь две трети, а я одну. Ты находишь это несправедливым? – с тревогой спросил он.
– Вовсе нет, – ответил я, мысленно уже поставив крест на этих двадцати пяти тысячах. Во всяком случае, кроме наличных денег, лежавших в моем сейфе, все остальное казалось мне сомнительным.
– Ты благородный человек, Дуг. Очень благородный, – с дрожью в голосе произнес брат.
– Брось ты это, – резко оборвал я. – Никакой я не благородный. Сможешь в среду приехать в Нью-Йорк?
– Конечно, смогу.
– Я приготовлю деньги. Наличными. Накануне во вторник позвоню тебе в контору и скажу, где мы встретимся.
– Наличными? – удивился Генри. – А почему не чеком? Неприятно везти столько денег с собой.
– Ничего, управишься с этой ношей. Чеков я не выписываю.
Я мог заметить, как изменился в лице мой брат. Он хотел получить деньги, очень хотел, но как человек порядочный и вовсе не дурак, он теперь совершенно не сомневался в том, что откуда бы у меня ни взялись деньги – это нечестные деньги.
– Не хочу, Дуг, причинять тебе беспокойство, – с усилием проговорил Генри. – Я… я смогу обойтись и без этого. – Видно было, чего ему стоило вымолвить последние слова.
– Пусть каждый решает за себя, – коротко отрезал я. – Так или иначе, а во вторник утром жди моего звонка.
Генри тяжело вздохнул, как вздыхает человек, которому предстоит принять трудное решение.
Я был рад уехать наконец из Скрантона и катить по покрытому льдом шоссе обратно в Вашингтон. Вспомнив о предстоящей в этот вечер игре в покер у Хейла, я пощупал в кармане мой талисман – серебряный доллар.
В штате Мэриленд, где шоссе не было обледеневшим, меня задержали за превышение скорости, но я быстро откупился, дав полицейскому пятьдесят долларов. Загнувшийся в «Святом Августине» мистер Феррис, или как там его звали на самом деле, предоставил мне возможность сорить деньгами для укрепления американского образа жизни.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Был уже конец дня, когда я приехал в Вашингтон. Памятники президентам, генералам, монументы правосудию и закону – весь этот сомнительный пантеон дорийско-американского стиля уже неясно вырисовывался в теплом южном тумане надвигавшихся сумерек. Казалось, что Скрантон, откуда я приехал, был совсем в другом климате, в другой стране, в другой цивилизации.
Улицы столицы
