у Женьки «добра».
– В Челябинске учитесь? Это хорошо. А Мавлиджанка в деревне застрял – комсоргом работает.
– Тоже не плохо.
А и не знал, что старшину второй статьи Талипова зовут Мавлиджаном. А мы всё – Женя да Женька.
Сварились пельмени. Мы с другом выпили, старики отказались.
Хозяин говорил осудительно:
– Да-а, город…. Там зря хлебало-то не разевай – не проследишь, так последнее сволокут. Воров-то от простодушных людей, хоть вицей гони – так и липнут.
Я не понял о чём он. Женька сказал ему что-то – дед печально закряхтел. Тогда сын укоризненно на русском:
– Ну, вот что ты знаешь о городе? Прямо беда тебя слушать. Пошли, Толик, покурим.
Курить мы пошли не на крыльцо, а в сельский клуб, где уже началось какое-то кино. До клуба мы ещё взяли водки – сели на последний ряд и тихонько побулькивали из горлышка, закусывая пряниками. После сеанса пошли провожать двух девиц, отшив кавалеров. Женька отшивал на своём языке, мой проще – кулаком в пятак. Девчонки, молодые учительницы, жили в комнате при школе. Включили музыку, накрыли на стол – водка у нас ещё оставалась. Выпили (мы с Женькой). Принялись танцевать и ухаживать – как говорят «куряки», женихаться. Я с места в карьер:
– Я люблю вас, Зариночка.
– Когда же успели? Часа не прошло, как мы познакомились.
– За час и успел.
– Вот так – с первого взгляда.
– А что, три года таращиться надо?
– Тоже верно, – она погладила меня по щеке. – Только вы, наверное, не о ЗАГСе, а о постели мечтаете?
Распахнул удивлённые глаза – разве одно другому помеха?
Она улыбнулась полными губками:
– Вы, наверное, ещё не знаете – наши девушки без свадьбы за кромочку не заступают.
– Пережитки это.
– Ну, может быть. Скажите, как любимой девушке – вам меня совсем не жалко?
– Ну, жалко, конечно. Только ведь я с серьёзными намерениями.
– Врёте вы всё, потому что пьяные.
– Выпей и ты.
– Мне и так хорошо.
На моё недовольное молчание сказала:
– Я ведь не дура, а учительница – не только слушаю, но и понимаю, что вам от меня сейчас надо.
Пьяный трёп меня увлёк больше строптивой учительницы.
– Ну, ладно, ты меня раскусила, и, коль такая умная, скажи, что мне делать, моряку-пограничнику – четвёртый год пропадаю без ласки.
– Женитесь.
Жениться мне не хотелось. На следующий танец мы с Женькой поменяли партнёрш.
– А ты, дева, рада ли мне? – я попробовал говорить с Розкой в другой интонации – не просящего, а согласного на любовь, русского парня с татарской девушкой. А что? Я отслужил, учусь
