конъюнктурой зарубежных рынков (тогда еще не знали слова маркетинг), где мне предоставили исследования о стоимости «буржуазных» аналогов. Так я получил вторую цифру. Математикой я и тогда владел в совершенстве, и лихо сравнил обе цифры. Оказалось, что себестоимость производимого обрабатывающего центра была в полтора раза выше цены, за которую его можно было на внешнем рынке продать.
Я изложил свои изыскания на одном листе бумаги и пошел в обком. Серьезные комсомольцы внимательно прочитали бумагу, вначале были немного шокированы, но потом пришли в себя, и стали меня благодарить: «Ну, ты, Павел, сделал такое серьезное дело, молодец, ну ты даешь». Мне крепко пожали руку, и я ушел с чувством выполненного долга. Что было дальше, не знаю, но я не слышал, чтобы кто-то приостановил производство обрабатывающего центра, ведь он был включен в план, и руководство отвечало перед коммунистической партией за его своевременный выпуск.
Справедливости ради нужно сказать, что завод довольно успешно продавал капиталистам обычные, простые радиально-сверлильные станки без всяких наворотов. Во Францию и еще куда-то.
Но не все так весело было на заводе. Недалеко от «японского» цеха была литейка – литейное производство. Мы как-то с другом зашли туда по глупости. Вот где нужно было снимать фильмы ужасов. В чадном дыму и жаре двигались с грохотом и скрежетом какие-то механизмы. С некоторых из них извергались потоки лавы в кипящие бассейны, расположенные в разных углах цеха. Пол цеха был завален металлическими обломками различных конфигураций, которые лежали в абсолютном беспорядке, мешая проходу. То и дело снопы искр озаряли это затхлое пространство, и тогда можно было увидеть немногочисленные фигуры рабочих, которые все были голые по пояс, и каким-то чудом управляли всем этим хаосом. Нам с другом удалось спастись. Тем не менее, я считаю, что имею право на льготы, и досрочный выход на пенсию, как человек, который в свое время один раз прошел через литейных цех.
Каждый месяц на заводе кто-то погибал. Кого-то придавило краном, кто-то куда-то упал, а кого-то убило током. Наш отдел находился возле медпункта, и мы регулярно наблюдали «скорые помощи», которые заезжали на завод. И я не помню, чтобы кого-то когда-то за это наказали, я уже не говорю – посадили. «На войне, как на войне» – говорили бывалые заводчане, когда узнавали об очередном погибшем.
Но хочется добавить ложечку меда. На Радиалке я работал в главном корпусе, где было три цеха, занимался учетом готовых деталей. Это было типичное советское производство – бардак, штурмовщина, низкое качество изделий. Постоянно чего-то не хватало из этих самых готовых деталей, и тогда все кому не лень носили отбракованные детали мимо ОТК (отдел технического контроля). Качество было вообще бичом советского производства. Но буквально через двадцать метров от главного корпуса находился
