а уж из другого города он вряд ли будет ей звонить.
– … часикам к девяти тридцати.
На чуть самодовольном девичьем лице появилась тень – первые предвестники тоски.
– Я буду, – согласилась поспешней, чем следовало даже для очень влюбленной девочки. А ведь ей рань-прерань вставать, ехать долго, гулять с ним совсем не долго, и снова ехать домой долго-долго. Могла бы конечно встать в позу и сказать, что не готова к такому подвигу, а готова спокойно месяц подождать, а по возвращении, уж будь добр ты, мой милый кавалер, подъехать на тот край света, где проживаю я. С другими своими ухажерами Катюша сильно-то не церемонилась, она сказала бы примерно так. Но вот корявый кавалер Валера смог убедить ее пойти наперекор своим привычкам. Причем и убеждать-то сильно не старался – Катя сама бежала впереди его желаний. И даже не замечала, как мягко толкал ее Валера на свою дорожку. И даже не чувствовала, что она уже чуть-чуть не та Катюша, что месяц назад, в день первой встречи с неоднозначным, немного странным своим поклонником Валерой.
А после этого телефонного разговора Катя вдруг загорелась такой радостью от предвкушения свидания, что не могла анализировать и удивляться внезапному наплыву положительных эмоций. Она летала по дому счастливой птицей и торопила время, и рисовала его образ, чуть-чуть приукрашенный, жгуче-желанный, уже родной, к которому так хочется прижаться всем телом и так стоять, не отлепляясь до самого отхода поезда. А после того, как поезд, мерзавец и гад, разлучит их на целый месяц – думать о нем с тоской и нежностью, с любовью и страстью. Представлять как он бросит ее на горячую от страсти постель, раздвинет грубо ноги, и резко, долгожданно войдёт внутрь … ее души и тела. Нет, Катюша не могла анализировать и удивляться приходу таких пылких навязчивых желаний. Та область мозга, которая отвечала за анализ и трезвый взгляд была отключена. Валерой. Щелчка отключения Катюша даже не услышала, потому что находилась в состоянии легкого гипноза от гипер-чувственных комплиментов, которые Валера говорил, скрывая, подавляя страсть и что-то еще, пылающее в его глазах.
И снова Катерина недоумевает, возвращаясь с раннего свидания – какой черт погнал ее в такую рань, в такую даль?!
…Заметив на вокзальной площади нелепую фигуру своего любимого мужчины, не выспавшаяся Катюша хотела зло плюнуть на короткое свидание перед долгой разлукой. Ей было как-то даже стыдно подходить такой эффектной и красивой к такому… корявому мужчине. «Вот ведь слово какое, навязчивое, – подумала она слегка раздраженно. – Но так подходит к нему…»
Уйти она, конечно, не ушла, но все 30 минут кололась и дерзила, острила и царапалась, не понимая, зачем всё это?!
– Теперь не скоро встретимся, после командировки дел будет по горло, – сказал Валера, внимательно следя за реакцией Катюши.
– Знать не судьба… Характер, знаешь, у меня какой? Непостоянный. День помню, два скучаю, на третий – забываю, – самодовольно и горделиво, и кокетливо отчеканила она. И ветер бесстыдно задрал ей юбочку, показав всей привокзальной площади
