обсуждаем и не Ваши предпочтения, с которыми и так всё понятно – Никита Рекунов, а будущее нашей с Вами Родины, перед которой у Вас, как и у меня, есть определённый долг. И надо будет – жизнь отдадите, а не только… тело. Впрочем, – немного смягчил он тон, – это совершенно не обязательно, возможно, Вы добьётесь большего, дразня, но не даваясь, сами разберётесь. У симпатичных женщин интуиция в этом отношении работает блестяще. Итак, в первую очередь нас интересуют корабли…
Он говорил и говорил, а я сидела и обтекала, и была неожиданно противна сама себе. Если сейчас сказать «нет», встать и уйти, то я никуда не полечу, это яснее ясного, хорошо ещё, если семью не тронут. Я не хочу проверять, насколько далеко они готовы зайти, некоторые угрозы не обязательно произносить вслух, они и так ощутимо витают в воздухе и угнетают. Согласиться же… Хоть это и немодно сейчас, но упомянутый долг перед страной я действительно ощущаю, и даже хотела бы что-то для неё сделать, однако ж выступать в роли шпионки и торговать собой – как-то не по мне… слаба я для этого. Не гожусь. Я лучше какое-нибудь научное открытие сделаю. Лекарство какое, может, изобрету…
– Итак, мы поняли друг друга? – вернулся к своей вкрадчивой интонации мой мучитель.
– Да, – ответила, не глядя на него. Интересно, кто на них шпионит? Будут ли этому невзрачному опасному человеку докладывать о каждом моём шаге там? Может, надо сделать вид? Или и правда попробовать сблизиться с синеглазым? Нет, я не смогу. Даже в дружеском смысле не смогу, он же такой… чужой. Не зря ведь мне так легко представляется медуза в человекообразном скафандре, и не по себе от одного присутствия этого Киару. Тогда что? Повести себя так, чтобы он сам разочаровался? А вдруг его интерес ко мне вовсе не как к женщине? Может, научный. А то и вовсе гастрономический…
Мне впервые начало казаться, что я влезла, а главное – продолжаю лезть, куда-то не туда в своей упорной погоне за Никитосом, но я эту мысль отогнала, и даже, можно сказать, загнала подальше. А уж после его звонка, настигшего меня буквально через полчаса, мои мысли вообще занимало совершенно другое.
Расстались с ним мы типа друзьями, и я прилагала поистине титанические усилия, чтобы не написать и не позвонить лишний раз, под совсем уж надуманным предлогом, а то и вовсе без оного. Навязываться – что может быть более жалким и противным. И вот, кажется, моя тактика дала плоды. Никитос звонит сам. Сердце моё исполнило какой-то запредельный кульбит, стоило только взглянуть на экран телефона, и я, разом забыв, куда шла, застыла в паре метров от родного подъезда, чувствуя, как начинают гореть щёки, а сердце после своего акробатического трюка бьётся где-то в районе горла.
– Привет, – сказала в телефон, чувствуя, как по лицу расплывается идиотская улыбка. Позвонил! Наконец-то осознал, что я нужна ему!
– Привет, Машуль, – откликнулся Никитос, и я аж зажмурилась от предвкушения. Он не разочаровал. – Я недалеко от твоего дома, можно мне зайти? Надо кое-что обсудить.
Так. Зайти… зайти ко мне
