style="font-size:15px;"> Открывая дверь, Ксения действительно внутренним взором видела свой отдел, четыре стола, составленные попарно, китайскую розу на подоконнике, облупленный шкаф и Еремееву, которая всегда приходит первой. На Еремеевой почему-то было модное джинсовое платье, хотя для пятидесяти лет это, мягко говоря, странный наряд.
Ксения перешагнула порог и вместо лестничной клетки увидела перед собой комнату с четырьмя столами и китайской розой, а также Еремееву в джинсовке.
– Ксюша? – удивилась Еремеева – Так рано?
Изумленная тем, что галлюцинация заговорила, Ксения отступила назад, захлопнула дверь и с минуту – стояла без всякого соображения. Вроде выспалась она хорошо, видениям являться не с чего… Она опять открыла дверь, страстно желая увидеть именно лестничную клетку, – так и случилось.
Разумеется, и колготки Ксения забрызгала, и ноги промочила, иначе и быть не могло. А самое забавное ждало ее в отделе.
Когда она вошла, Еремеева посмотрела на нее с великим подозрением.
– Здравствуйте, Галина Петровна. Шура, здравствуй. Алла Григорьевна…
– Здоровались уже, – сообщила ей Еремеева. – В своем ли ты, голубушка, уме? Или не выспалась?
– Вы о чем? Алла Григорьевна? – внутренне холодея, спросила Ксения.
– Или ты бурную ночь с кем-то провела? – и, обращаясь к коллегам, Алла Григорьевна сообщила: – Полчаса назад открывается дверь и появляется наша красавица. Я здороваюсь, а она смотрит на меня, как на нечистую силу, и захлопывает дверь, воображаете?
– Ксюшенька! – ахнула Галина Петровна – Да что это с тобой такое?!
Самый юный сотрудник отдела Шура фыркнул.
– Я… это… – сказала Ксения. Тут только она заметила, что Еремеева действительно в джинсовке.
К счастью, зазвонил телефон. И начался рабочий день. В отделе снабжения крупного треста день этот был достаточно суетливым и муторным. И, естественно, через полчаса все и думать забыли про странное явление Ксении. Все – но не она сама.
Ничего противоестественного в том, что женщина пришла на работу раньше времени, не было. Ну, скажем, ночевала в гостях. Как почти разведенная, она имеет право ночевать где угодно. Ну, поторопилась на службу – хотела посидеть в одиночестве. Ну, увидела Еремееву и непроизвольно шарахнулась обратно. И вообще, как было принято говорить в девичьей компании времен Ксюшиной молодости: «Пьяна была, не помню». Хотя девочки и не знали, как это – быть пьяной.
Ксения вспоминала, как же это было. Как ей не хотелось выходить на улицу, как она представила себе теплую комнату, в которой ее ждут мягкие тапочки, а за шкафом висит, на всякий случай, огромная шаль, в которую можно закутаться с головы до ног. И, имея перед внутренним взором китайскую розу, она отворила дверь…
А с дверью этой возился преследуемый головорезами боцман Гангрена. И вставил в замок, между прочим, какую-то штуковину.
Вопрос: связаны ли проказы боцмана
