состоявшие на вооружении ширтов. Агенты и корпорации «заботились» о спокойствии граждан и об их облике, а также о том, чтобы они мало знали и были ограничены. Мачра – свобода в рамках дозволенного, была на Марсе уделом граждан.
На Земле программирование судьбы и личности будет проявлено еще больше, но осуществляться будет по-другому, так сказать, мягче. К тому же подобная обработка будет в вашем времени поставлена на поток и станет осуществляться автоматически. Проблема-то будет состоять в том, что ко времени, когда прочтут мои записки, способности вообще не будут у людей проявляться в силу ряда причин, но в основном благодаря критичному ослаблению сознания и последствиям магической работы, а также обработки сознания самого разного рода воздействиями и мировоззренческим дурманом.
Технология доброго бога, что ни говори, самое изощренное и коварное, что только можно придумать. Внедрялась она и на Марсе, но все-таки уровень инчарсов был еще достаточно высок, чтобы им, учитывая знания, так откровенно промыть и прочистить мозги. Впрочем, ширты и другие организации делали все, чтобы его как можно больше понизить и сделать инчарсов все более управляемыми существами.
Я, хотел того или нет, вынужден был с юношества окунуться в круговорот событий, которые и были как раз следствием этого постепенного покорения одними кастами и кланами других. При этом лучшие представители инчарсов делали все для того, чтобы остановить прессинг, осуществляемый на них со стороны ширтов, корпораций и самых разных орденов, отстоять позиции и не дать возможности уничтожить или покорить тех, в ком способности ума, разума, сознания и интеллекта еще проявлялись с особой силой. Таких представителей нашей цивилизациями называли лаосами.
В юношестве я еще не знал, что являюсь лаосом, даже не предполагал, что могу им быть, поступая порой импульсивно и без знания того, кем являюсь. Приоткрыл же, точнее, начал приоткрывать мне истинную ситуацию незнакомец, вышедший на меня во сне, о чем я и намереваюсь рассказать. Причем этот незнакомец точно не принадлежал к инчарсам, как и вообще к марсианам. Он, как я сразу понял, принадлежал к лицвалам, проживавшим на Лаэсе (Фаэтоне). Он-то и предупредил меня об опасности, но все по порядку.
Во сне, несмотря на войну, развернувшуюся в уделе Удвил и вокруг него, я не видел картин войны. Надо мной было чистое и светлое небо, покрытое редкими тучками. Светило солнце. Я шел по улице большого города. Он был мне не знаком, но я во сне знал, что это один из крупнейших городов на Марсе. Об этом свидетельствовали сооружения, уходящие верхушками и шпилями высоко в небо. В воздухе бесшумно сновали летательные аппараты самых разных видов и размеров. Я же находился где-то в центре города на огромной площади, где среди развязок и многоуровневых переходов и дорог зеленел парк. Зелень, такая редкая на Марсе, здесь представала во всей своей красе передо мной. Признаться, я нигде раньше не видел такой яркий и насыщенный зеленый цвет листьев. Он
