промышлявшего марихуаной. Паоло выместил на бедняге всю свою злость, заставляя единственного подручного следовать его примеру. Вдвоём они едва не вышибли дух из торговца, при котором оказалось изрядно наличности. Теперь, желая возвеличиться для дел грядущих, Паоло позволил пировать всем, как будто те, кто предал его в самом начале, так же были причастны к их ночному разбою.
Мария и Себастиан были отлучены от стола. Впрочем, они и не горели желанием присоединяться к пиршеству. Эти двое, ещё до того, как стол стал ломиться от яств, собрались и скрылись в предрассветных сумерках, оставив мрачное веселье на долю Паоло. Его это более чем устраивало.
Признаться, напускное спокойствие давалось юному разбойнику с трудом. Он прекрасно понимал разницу между избиением мажора, по своей воле забредшего в неблагополучный квартал, и нападением на торговца травой, дежурившего на своём месте. Каждую секунду мальчишка ожидал, что бандиты нагрянут к ним, сея хаос и смерть, и всё же не мог прервать пиршества. Ему нужны были все эти босоногие маленькие люди в лохмотьях. Ему нужно было завоевать их внимание и уважение. Он хотел достичь большего, пока позволяло время, стремительно утекавшее в этом разваливающемся на части мире.
Время шло, возгласы за столом перетекли в вялую сытую беседу. Кто-то из подданных уже мирно сопел, завалившись прямо на пол. И это тихое блаженство всё никак не нарушало нервное шуршание шин по щебёнке, переходящее в злые крики и щелчки передёргиваемых затворов. За ними не придут. Всем было всё равно. И бандитам тоже.
Вдохновлённый этой идеей, Паоло величественно поднял руку, призывая к молчанию тех немногих, у кого ещё были силы и желание говорить.
– Крысы, – сказал он спокойно, но достаточно громко, чтобы его услышали все. – Крысы, так они нас называли. Все те, кто живёт в городе, те, кто выбросил нас за его пределы, лишил нас того, что мы заслуживаем, что по праву принадлежит нам. Мы – крысы, питающиеся объедками с их стола. Мы рождаемся и умираем в грязи, каждый день сражаясь за свою жизнь. Нас травят бандитами в униформе, нас презрительно обходят стороной, в нас бросают камни и проклятия. За что? За то, что мы – крысы. За то, что они нас сделали такими. Но теперь, в этот тёмный час, когда весь город, целый мир наводнила чума паники и страха, теперь настало наше время! Мы выйдем из своей помойки и наводним этот город! Мы клыками и когтями будем драть их, отнимая то, что принадлежит нам! Мы идём и не знаем пощады! Потому что мы – крысы!
Паоло сам не заметил, как, распаляясь от собственной речи, вышел на середину стола, сбивая блюда с остатками еды и питья. Тем больше был эффект, произведённый на его босоногий народец. Сон и леность пропали из глаз мальчишек – их взгляды были прикованы к своему вожаку и, когда он закончил, домик над обрывом сотрясло от громкого клича. Стая сплотилась. Крысы жаждали крови.
***
Паоло не спал
