о…», «Еще раз к вопросу о…», «И снова к вопросу о…». Однако я не более чем исследователь, популяризатор, въедливый критикан, чего уж там. И вся новая информация, которой в последние годы изрядно прибавилось, попросту вплетена в уже существующие тексты. Что-то дополнено, что-то исправлено, что-то оставлено в неприкосновенности – потому что о иных событиях прошлого не то что я, а вся Академия наук не в состоянии раздобыть новых документов и свидетельств (как это обстоит, например, со смутным временем Российского государства).
А, в общем, оказалось, что эти многолетние изыскания послужили лишь прологом к совершенно новой книге, которая в скором времени будет. И называться она, вероятнее всего, станет «Планета Земля, которой не было». Именно так. Глава «Естествознание в мире духов» из «России, которой не было-3», выяснилось – всего лишь пролог к этой ненаписанной пока книге.
В конце концов, любительские расследования имеют право на существование – учитывая, с каким почетом сейчас ученые мужи относятся к купцу Шлиману, богослову Дарвину и военному врачу Гексли…
Историческое отступление: «Новое войско»
Этот период в истории России – 1725–1825 гг. – с полным на то правом заслуживает наименования Гвардейское Столетие. Потому что как раз от гвардии в те годы зависело многое, очень многое – в том числе, остаться очередному самодержцу на троне или пасть, быть ему живым или… Государи и государыни, разумеется, правили, восседая на тронах, прикладывая к указам большие печати, объявляя войны и заключая мир, осыпая золотом любимчиков и люто расправляясь с врагами. Но совсем рядом – штык достать может! – все эти сто лет помещалась другая сила, не имевшая никаких писаных прав и полномочий вмешиваться в государственные дела и судьбы государей; сплошь и рядом эта немаленькая сила по имени Господа Гвардия решала судьбу трона, свято веря, что имеет на это полное право. Неписаное. Право это висело на офицерском поясе и называлось «шпага». Впрочем, в ход чаще всего шли не шпаги, а совершенно мирные, на первый взгляд, предметы вроде тяжелых золотых табакерок и шарфов…
Этот период можно датировать предельно точно: с 28 января 1725 г., когда умер Петр I, до 14 декабря 1825 г., когда картечь Николая I положила конец Гвардейскому Столетию – блистающему и кровавому, веселому и жуткому, романтичному и насквозь обыденному.
Русскую гвардию этого столетия не раз и не два сравнивали с янычарами. Первым это слово употребил Петр III, с тех пор и повелось…
А кто такие янычары? Думается мне, небольшой экскурс в историю будет нелишним…
В середине XIV века никакой Османской империи еще не было, равно как и султанов. Поэтому глубоко ошибочны утверждения вроде «турецкий султан разбил сербов на Косовом поле». Разбить-то сербов на упомянутом поле Мурад разбил, но султаном он не был, время султанов еще не пришло…
В середине XIV века на территории нынешней Турции, кое-как меж собой уживаясь, помещалось около двадцати княжеств, звавшихся бейлик – больших и маленьких, сильных и слабых. Один из них по имени Османский (от его владетеля Османа, сына Эртогрула) и стал тем центром, вокруг которого постепенно возникала Османская империя. Франция формировалась вокруг Парижа, Россия – вокруг Москвы, Османская империя выросла из Османского бейлика со столицей в крепости Бруса (Константинополь еще оставался в руках византийцев, а Анкара была небольшим городком на пути торговых караванов).
У Османа был сын Орхан – именно он и начал завоевания на Балканах. Причем по весьма примечательной причине: расширять свой бейлик на восток, за счет единоверных соседей, у него не хватало сил, соседи, вульгарно выражаясь, смотрелись гораздо круче. А на Балканах, как частенько у славян водится, междуусобицы и раздробленности оказалось не в пример больше…
Именно Осман-бей и положил начало просуществовавшему чуть менее пятисот лет янычарскому корпусу. По его инициативе вместо старой пехоты «яя» был создан отряд в тысячу человек, так и названный без особых затей: «новое войско». По-турецки – «ени чери». В русском языке это со временем превратилось в «янычары»…
Первая янычарская тысяча состояла из пленных, главным образом, христиан, и специально купленных для этой цели невольников помоложе, посильнее и посноровистее.
Удивляться этому не стоит. Для невольников, думается, было гораздо предпочтительнее махать саблей в рядах Орхановой армии, чем до скончания века гнуть спину с мотыгой на поле какого-нибудь мелкопоместного урода. С одной стороны, солдат постоянно ходит под смертью, с другой же – войско в те времена без всяких оглядок на гуманизм и писаные конвенции (не существовало пока что никаких конвенций) грабило захваченные города, сколько душе угодно. Извечная коллизия: на одной чаше весов – проблематичная смерть, на другой – гораздо более реальные золото, вино и бабы. Ход мыслей тех, кто с охотой в эти игры играл, предугадать нетрудно – всякий надеется, что убьют его, а не соседа…
Пленные тоже без особого сопротивления
