снились прекрасные Музы. Играла дивная музыка. Но пока это были только чудесные сны. Но дети Зевса верили, что все изменится в одночасье. На острове появился странный, совсем белый старик. Аполлон его увидел первым, и побежал разыскивать сестру. Он сообщил ей, что это Оракул.
– Пошли скорее, он расскажет, что с нами дальше случится, – говорил с восторгом отрок.
– Только безумцы хотят знать свою судьбу, – отвечала ему Артемида, а я не из их числа, пусть будет все, что будет.
– Ты просто боишься туда заглянуть, но тебе не меньше моего хочется знать, что с нами будет. Мы боги и всегда ими останемся, а потому должны знать больше, чем люди. С нами столько всего еще случится, а если нас предупредят, то мы сможем защититься от всех невзгод. Аполлон замолчал на миг, а потом прибавил:
– Когда мы выберемся отсюда, я позабочусь, чтобы у меня был свой храм и свой оракул – самый лучший в мире, может, я допущу тебя к нему, – задумчиво говорил парень.
Артемида молча усмехалась, а Аполлон продолжал:
– Все боги и герои придут к нему в трудную минуту, узнают о том, что их тревожит, как быть дальше.
– К тебе никто не придет, – ответила наконец Артемида, – можешь мне поверить, никому не захочется быть с тобой.
Но все-таки не выдержав, упрямая девица пришла к оракулу чуть позднее. Аполлон торжествовал, как только заметил ее в этом месте.
– Гера отступит скоро, – говорил тихо и медленно старик, у тебя будет огромный, бескрайний лес, наполненный животными и духами, и Пан станет твоим самым верным другом, дорогая. Твой храм станет одним из чудес света на долгие века. Мужчины будут ощущать пред тобой священный трепет, а те, кто не проявят почтения, будут сурово наказаны.
Зевс не только вспомнит о вас, но воздаст вам обоим должное, и вы разумно воспользуетесь его дарами и почестями.
– Неужели все так и будет, как мне хочется, чтобы сбылось все, что ты сказал, – говорил старику Аполлон.
– Будет немало и печального, но всего не перескажешь, а главное я вам уже поведал, – говорил Оракул.
Они оба повернулись к Артемиде и ждали, что же она скажет.
– Пусть так, – говорила та, – но я никогда не забуду тех бед и лишений, которые он обрушил на нас за это время, а страдания нашей матери, разве это можно простить? Но и боги, и мужчины, все одинаковы, им нельзя доверять, и лучше от них держаться подальше. Никогда ни один из них не станет мне близок, это я могу сказать вам и без оракула.
Как молода и как серьезна была в те минуты маленькая воительница. Она все давно продумала, ему было грустно и немного жаль сестру.
№№№№№№№№
Напрасно обижались изгнанники на Громовержца. После Оракула он самым первым заметил, что близнецы уже подросли и окрепли, и понял, что пора вернуть их сначала на землю, а потом и до Олимпа будет не так далеко. Тогда он и заговорил с Герой
