пожалел худого от голода мальчишку и забрал в замок. Поэтому Мельрик считал Грейлава и другом, и отцом, усыновившим его когда-то. И страшно гордился, что может вести себя с владыкой так непринужденно.
– Напугала, – только и ответил Грейлав. – Ты еще кого-то моложе и зеленее не мог отыскать? Ее же учить придется год, не меньше, прежде чем мы отправимся.
– Ну, какая была, – без обиняков ответил Мельрик, наливая и себе добрую порцию пива из кувшина. – Солнце садится, скоро барды начнут петь свои песни, а в зал подтягиваться народ. Надо бы повеселиться, ты как?
– У тебя только веселье на уме. Ведьму нашу надо покормить, ночь скоро, а она не ела. Наша баранина вряд ли ей покажется по вкусу. Пойди лучше на кухню к Хельге, да скажи, пусть поджарит какую-нибудь куропатку и с бутылкой лучшего вина отнесет нашей гостье. И дверь пусть за собой не забудет закрыть, а то лови эту сумасшедшую потом по всей Мирии. Если ее не поймает кто-то раньше нас.
– Так мы что, типа ее охраняем и оберегаем, а не стережем? – скорее утвердил, чем спросил Мельрик.
– Типа да, – ответил Грейлав, а сам смотрел в огонь, слушал грустную песню барда и видел тонкие, как веточки, бледные руки, изящные колени, растрепанные черные волосы и огромные прозрачные глаза.
Глава 3. Бал, женихи и много алкоголя
– Добрый вечер, миледи, – тихо поздоровалась служанка, отворяя дверь во временное заточение Риты. – Владыка предлагает вам немного перекусить. Я принесла вам обед и платье. Оно детское, потому что такого маленького размера у нас нет, но здесь красный бархат и серебряная парча, оно будет прекрасно смотреться с вашими темными волосами.
К моменту прихода служанки Рита заставила себя успокоиться. Она вволю порыдала, потом долго колотила в запертые двери, потом прикидывала, как бы смастерить из простыней веревку и выбраться через окно.
Но ее призывов на помощь никто не слышал, а окно оказалось настолько высоко над землей, что никаких изорванных простынь не хватило бы на веревку нужной длины. Тогда в ярости от своей беспомощности девушка сорвала с кровати все покрывала и тяжелый бархатный полог, кинула в дверь тяжелый бронзовый подсвечник, другой такой же запустила в больше напольное зеркало, еще немного поплакала и, наконец, поняв, что слезами горю не поможешь, успокоилась.
Девушка подошла к большому разбитому зеркалу в красиво инкрустированной самоцветами раме, взглянула на свое распухшее от слез лицо и слабо улыбнулась.
Как ни странно, этот непроизвольный взрыв и выход эмоций позволил Рите взять себя в руки и принять (или хотя бы попытаться принять) все, что с ней произошло, как данность.
Да, конечно, в подростковом возрасте она читала и любила фантастику про троллей, гномов, эльфов, гоблинов и прочих там темных властелинов. Но одно дело – читать, а другое – попасть в такое приключение в реальной жизни. А что это реальность, Рита убедилась окончательно и бесповоротно, когда падающий осколок
