хорошо. Но, может, вам достаточно будет крышечку понюхать?
– Давайте уже свою флягу! – не выдержала Марго.
Последнее, что она запомнила, было то, как верзила, слуга Грейлава, бережно укладывал ее в постель в уже прибранной комнате. После чего и сам лег на пол у двери.
Глава 4. Тайна приоткрывается
Этой ночью Грейлав практически не спал. Он метался среди простыней в своей огромной кровати. Он – бесстрашный воин, мудрый правитель, семисотлетний непобедимый герой и объект желания множества женщин – страдал.
Страдал от страсти, страдал от страха за почти незнакомую ему девушку, которую видел два раза в жизни – растрепанную, взбешенную и в слезах, с обнаженными длинными тонкими ногами, и танцующую с гостями, навеселе, в прекрасном платье, забывшую на мгновение, в каком непростом положении она оказалась, или не подозревающую об опасностях окружающего мира.
Его комната была огромна, его кровать была гигантской. Но ему было тесно и жарко, слишком просторно и холодно среди серых шелковых простыней, под одеялом из шкуры собственноручно задушенного им медведя.
Азакаэль приходила к нему после праздника. Крупная светловолосая эльфийка, уверенная в своей неотразимости и влюбленная в него уже добрый десяток зим. Он отослал ее, он ее не хотел. Он хотел ту, которую, скорее всего, сам обрек на погибель. Слишком юна, слишком хрупка и неопытна. Явно не амазонка. И уж точно – не жрица. Как любить того, кто по твоей воле должен умереть, кого ты ради собственных интересов обрекаешь на погибель? Любить? Он сказал любить? Это слово он не произносил лет триста.
Но что делать? Он в ответе за свой народ и должен повиноваться долгу. Так он и сделает. Слава богам, у него есть Мельрик, его младший друг, его названый брат, еще такой юный и талантливый волшебник. Он не ошибся ни в нем, ни в его таланте, ни в его преданности.
Уснул Грейлав уже, когда поздние лучи зимнего солнца осветили роскошно обставленную комнату. И снилась ему Марго. Будто они идут по цветущему лугу, и он, подхватывая ее, как пушинку, переносит через быстрый звонкий ручей. На ней было тонкое прозрачное платье, и она соскочила с его рук, чтобы обрызгать ледяной водой. От брызг платье намокло, прилипнув к телу, и он обнял ее, чтобы согреть своим теплом. Почувствовал, как бешено стучит ее сердце, как пульсирует нежная венка на шее. Он дернул ворот платья и начал покрывать ее поцелуями своих горячих губ, уложил ее на цветущий луг, подмял под свое огромное тело, как вековой дуб подминает тонкую травинку.
Проснулся Грейлав поздно, влажный от пота, хотя в камине уже давно потух огонь. А еще он был зол. На себя. И на Мельрика, этого гения, вычитавшего невесть где и придумавшего всю эту затею.
– Мельрик! Позовите мне этого оболтуса! – крикнул он в открытую дверь, накинув халат.
– Я здесь, сир. Хитрый Мельрик выскочил, как чертик из табакерки. Как любой волшебник, он обладал повышенной проницательностью и знал, когда с хозяином лучше не шутить.
– Что там в мире?
– Доносы, ваше величество.
