содержания, губы – обведены черной краской. Заявляла, что ей все нипочем, поскольку она в «непобедимой армии сатаны». Понятно, что все это вызвало у следователя сомнение в психическом здоровье Алины, – и ее направили на судебно-психиатрическую экспертизу.
…Закончен доклад, прошу привести Алину к себе в кабинет.
Вводят стройную, на вид даже милую девушку. Приглашаю сесть, а она развязно просит закурить. Я отказываю, Алина этого, видимо, не ожидала и буркнула что-то дерзкое.
Однако затем «конфликт» гаснет: проводя экспертизу, я даже к подросткам всегда обращаюсь только на «вы» и по имени-отчеству. Это позволяет установить в беседе правильные позиции.
После обычных врачебных расспросов о жалобах, самочувствии она стала доверчивее ко мне как к врачу, старшему, человеку, ничего не навязывающему, а лишь предлагающему помощь, если ее хотят принять.
Алина рассказывает, что с детства отличалась возбудимостью, неусидчивостью, во всем стремилась быть первой, но была общительна, имела много подруг. Лет с 13-ти стала более раздражительной, «меньше ладила с родителями», грубила им, конфликтовала с учителями. Заявляет, что отчима ненавидит, так как он «спаивает мать». Отмечает свою «истеричность»: «могу кинуться на любого человека, нахамить ему». При конфликтах дома падала на пол, пыталась выброситься в окно, проделывая это «назло родителям». С бравадой рассказывает о своей асоциальной компании, употреблении алкоголя, димедрола, паркопана и о возникавших при этом красочных зрительных галлюцинациях, в которых видела «ворота ада», «слоников, жирафиков». Однако наличие пристрастия к указанным веществам отрицает. Говорит, что раза три-четыре пыталась отравиться газом, но до конца попытки самоубийства не доводила, так как «все время домой кто-нибудь приходил». Утверждает, что собиралась «умереть в 20 лет, поскольку не видела смысла в жизни». О правонарушении не сожалеет, объясняет, что хотелось «унизить эту девчонку». «И вообще, мне нравилось делать зло».
В начале беседы какого-либо психического заболевания не устанавливаю, хотя вижу признаки дисгармоничного характера, но это – не психическая болезнь.
Начинаю расспрашивать, как она стала сатанисткой.
Рассказывает Алина об этом достаточно подробно. Собирались они в подвале, переоборудованном под клуб. Проводила собрания женщина лет 40-50-ти. Описать ее точно Алина не может, поскольку она «руководила из тени», имени своего не называла и командовала через назначенного ею старшего. Встречались обычно по полнолуниям. Нравилась таинственность обстановки, приобщение к «непобедимому войску сатанинскому». Особенно торжественно было, когда горели черные свечи, и они все вместе клялись в верности сатане. Вскоре появилось чувство гордости, что она не такая, как «обычные», что она научится колдовать и наводить с помощью сатаны порчу и тогда сможет отомстить всем своим врагам, в том числе матери и отчиму. С чувством гордости
