style="font-size:15px;"> Амба мгновенно подбегает. Тарелка уже пуста. Тянет ее ко мне. Лицо счастливое. Кладу котлету медленно, с достоинством (как подсмотрел у Еврейца). Пусть своими мозгами куриными запоминает благодетеля.
Обязанности Властелина выполнены. Собой доволен. Кушаю. Взгляд упирается в горсть таблеток на тумбочке. Вот он – яд, о котором я себя предупреждал. Не успокоятся никак в другом Мире. Пытаются отравить. Глупые, ничтожные людишки. Душой их понимаю: кому хочется три раза в день приносить дань? Судя по всему, им не хватает мозгов еду отравить. Надеются, что я съем эти таблетки и умру. Коварные, но примитивные. Выбросить, уничтожить эти цветные кругляшки, чтоб и рядом со мной этого яда не было! Взглядом обвожу свой Мир. Все уже поели и сейчас глотают свои таблетки, запивая чаем. Не боятся. Видимо, знают, что я здесь Вершитель. Только я опасен другому Миру и только в моих таблетках яд. Пока я буду жив, они будут вынуждены поставлять сюда дань ежедневно и постоянно быть настороже. Знают, что я не успокоюсь и рано или поздно захвачу их Мир, подчиню себе. И тогда… Задумался, что тогда? Минимум, их одежда будет нашей!
– Творческий! Таблетки будешь?
– Таблетки! Таблетки! Таблетки! Дай мне! – Затарахтел Амба. Этому амбалу все равно, что жрать. Но он мне еще нужен. Не дам ему яду. Головы поворачиваются то в сторону моих таблеток, то на Творческого.
– Нет, – говорит этот опасный. – Не желаю.
И смотрит на меня так спокойно, изучающе. По глазам вижу, что знает: там – яд. Жить хочет. Сволочь. Ну да ладно. Так даже интересней. Убить его этими таблетками слишком просто для такого могучего разума, как у меня.
В Мире тем временем ажиотаж. У Амбы жалкая просящая улыбка. Жадно смотрит то на меня, то на таблетки. Поп, Еврейц и Коммуняка оживились. Похоже, в отличие от Творческого, не знают, что в таблетках яд. Но дать кому-то одному все сразу – это гарантировано лишиться моему Миру одного полезного и уже подчиненного идиота. Не так уж велик у меня Мир, чтобы подданными разбрасываться. Еврейц поднялся с кровати. Топает ко мне.
– Должен отметить благородство вашего поступка. – Издалека начинает. Умеет говорить носатый. – Исключительно из уважения к моему возрасту и к тому прискорбному факту, что я точно знаю: мне положенных таблеток недодают. Прошу пожертвовать моей персоне.
– Еще чего! – Взревел Коммуняка. – Вон Поп еще старше тебя, а Амба крупнее. Нам всем недодают. Нужно распределить эти таблетки по социальной справедливости! Не только тебе одному.
Поп еще дуется на Еврейца. Что Еврейцу плохо, то Попу хорошо. Разделяй и властвуй. Помним, помним. Поп тут же переходит на сторону Коммуняки.
– Социальная справедливость – очень богоугодное дело! – Чего он такое брякнул? Ничего не понял. Не важно. Будем пользоваться ситуацией. Полагаю, если таблетки не один человек съест, то не помрут.
– Как ты представляешь себе эту социальную справедливость? – Спрашиваю. Все успокоились. Даже Еврейц смотрит на Коммуняку вопросительно.
