Костя Прыгунов ушел в открывшийся юридический отдел, а Дима Мосин перешел в первую смену к Степе. По поводу «перетрубаций» в ночную смену была организована большая пьянка. Уходящим желались всякие блага, высказывались надежды, что они никогда не забудут вторую смену и славно проведенные времена. В ответ уходящие высказывались соответственно.
Столы накрыли на шестом секторе, так как прилетов в ночь больше не ожидалось, и места хватало. Виктор сидел между Герой и Машей Бревенниковой. Выпили уже немало, все расслабились. Симпатичные Машины коленки постоянно попадались на глаза, при этом Виктор постоянно ловил себя на мысли, что Маша к нему немного прижимается. В принципе, это было даже приятно. За время работы они неоднократно вместе обедали, просто ходили в свободное время по портовскому залу. Маша была приятной женщиной и внешне, и в общении. Как-то зашел разговор про Замышляева, и Маша, смеясь, рассказала, как красномордый водил ее на самолеты и показывал там всякие люки и нычки, а сам терся сзади. Постепенно отношения у Виктора с Марией стали вполне приятельскими. Иногда мысли Вити даже переходили на нечто сексуальное, но никаких активных действий он не предпринимал. Да и как, и где? Но тема занятная, думал Гордеев, глядя на Машину коленку. Отвлек его Большой, зашептав на ухо:
– О чем задумался?
– Да так, ни о чем.
– Ну, так если ни о чем, бери Маню и веди ее в досмотровую на пятый сектор. Ключ в столе. Диван там широкий…
Он что, мысли читает? Витя уставился на Геру. Тот беззвучно смеялся.
– Иди, иди…
Виктор автоматически встал. Мария схватила его за руку:
– Ты далеко?
– Пройтись хочу, на пятый, что ли, ноги что-то затекли.
– Пошли, я тоже пройдусь.
Одно к одному!
На них никто не обращал внимания. Гера уже о чем-то ожесточенно спорил с Михалычем, остальные тоже были заняты своими делами. Они вышли из-за стола, прошли через проходную комнату и вышли на пятый сектор. По сравнению с шестым тут стояла почти полная тишина и царила темнота. «Как бы дальше все провернуть…» – успел подумать Виктор, когда Маша снова взяла его за руку. Он повернулся к ней, и… От внезапности поцелуй был еще более приятным. Потом они одновременно медленно двинулись к двери досмотровой. Маша, не отпуская его руку, зашла и потянула за собой Виктора. Она сама нашла и стол, и лежащий там ключ. Не зажигая свет, они закрыли дверь. Одежду бросали по памяти – вроде бы на стол, на стул, на диван, но очертания тел им были видны даже в темноте. Все происходило безо всяких слов – только поцелуи, шорох снимаемой одежды и звуки от движений рук. Когда Маша повернулась к нему спиной и стала нагибаться, Виктор понял, что диван не пригодится.
Потом, после всего, они нащупали диван.
– Включи свет, – попросила Маша.
Лампочка зажглась уж очень ярко. Витя смотрел на голую Марию.
– Ты очень
