в записке. Им открыл дверь мужчина лет под сорок с приветливым лицом. На нём была одета импортная полосатая рубашка и лавсановые модны брюки. Его русые волосы были зачёсаны назад, тем самым закрывали образовавшуюся плешину на голове. Рот его был полуоткрыт, из которого выглядывали, словно кедровые орешки редкие зубы.
«Профессиональный чифирист», – отметил про себя Глеб, когда всмотрелся в его зубы».
Мужчина окинул гостей очередной раз приветливым взглядом, затем сразу обратил внимание на протез Глеба.
– Нам Володя Финн нужен? – спросил у него Глеб.
Мужчина отстранился от двери и молча, пропустил гостей в дом, где в прихожей протянул им свою руку.
– Проходите, – сказал он на чисто русском языке, – я весточку от Петра получил и кое-какую работу проделал, так – что нам легче будет в дальнейшем.
Первым, припадая на свой протез порог квартиры, переступил Глеб. Хозяин закрыл за ними дверь и предложил раздеться:
– Представляться мне не надо, я понял ты Таган, – посмотрел он на Глеба. – А тебя получается, Феликс Нильс зовут, – уроженец Латвии, – перевёл он взгляд в сторону угрюмого Нильса.
– Совершенно верно! – снял с себя пальто Феликс, но фамилию не обязательно называть, это лишнее.
Глеб тоже разделся вслед за Феликсом.
– Прекрасная квартира! – оценил жильё Финна Глеб, – мне таких хором не приходилось видать, и обставлена богато. Министр какой-нибудь подарил?
– Эта квартира не моя, а родного брата. Он капитан БМРТ. В море на один день не уходит. Бывает и на год задерживается в рейсе, а у меня свой дом стоит на Рижском взморье. Его я курортникам сдаю. Сами понимаете, киномеханику тяжело жить на девяносто рублей. А по криминалу не хочу больше идти. Надоело портянки с сапогами носить. Да и брата не хочу подводить, – его из-за меня запросто иностранной визы могут лишить.
– Мы тоже вроде в тюрьму не торопимся, – сказал Глеб, – но Петру надо помочь! В первую очередь нам нужно найти фельдшера и двоих христославов.
Финн достал из холодильника Рижского пива в витых бутылках и, поставив их на стол, спросил:
– У тебя очень приятный голос, – наверное, «Мурку» поёшь хорошо? – заметил Финн, Глебу и, подойдя к плите, спросил: – Может, пообедаете с дороги?
– Пою я только «Таганку» и «Пропажу», – Мурку терпеть не могу, а насчёт обеда, не суетись? – мы только перекусили в кафе аэропорта, – отказался Глеб, – а вот пиво это кстати!
Хозяин сорвал открывалкой пробки с бутылок и внимательно посмотрел на Глеба:
– Христославы, если я не ошибаюсь, – это, те, что в праздничные дни хаты чистят у доверчивых людей? И которые, Петра обули?
– Совершенно в дырочку, – бросил ему Глеб, а ты сам, почему
