инерции. Казалось, это мир внизу вращается, а чудесная машина неподвижна. Зай попытался произвести в уме поспешные расчеты, определить общую массу машины, свою собственную и капрала. Результаты его ошеломили. Энергии, затраченной на этот короткий перелет, хватило бы на первые пятьдесят лет индустриализации человечества.
«Дело не в медали, не в возвышении и даже не в гарантии бессмертия», – думал Зай. Эти мгновения и были истинной наградой за его героизм: скольжение по гребню волны буквальной и абсолютной имперской силы.
Когда капитан-лейтенант Зай добрался до дворца, у него слегка кружилась голова. Его машина бесшумно поднялась над ворчанием подъезжающих лимузинов, легко и плавно перелетела через высокие алмазные стены и перевернулась вверх дном – так, что под прозрачным колпаком возникло захватывающее дух зрелище дворцовых окрестностей. Конечно, голова у Зая закружилась едва заметно, поскольку состояние его вестибулярного аппарата находилось в верных и легких, как перышко, руках прелестных гравитонов. В их объятиях не чувствовалось ни верха, ни низа. У Зая возникло такое ощущение, будто некое гигантское божество ради того, чтобы повеселить его, перевернуло фонтаны и увеселительные сады вверх тормашками.
Машина опять перевернулась, снизилась, и он вышел из нее с ощущением потери, знакомым с детства, – с печалью и озадаченностью из-за того, что эта карнавальная поездка закончилась, а его ноги снова оказались на твердой и предсказуемой почве.
– Изумительная машина, – услышал он голос капитана Маркуса Фенту Масруи.
– Да, сэр, – пробормотал в ответ Зай, все еще не пришедший в себя. Он неловко отдал честь своему старому командиру.
Они оба молча наблюдали за тем, как машину подхватили служебные транспортные средства и унесли. Казалось, теперь ее посадят в клетку и накроют колпаком, будто какую-то взятую в плен экзотическую хищную птицу.
– Добро пожаловать во дворец, капитан-лейтенант, – сказал Масруи. Он протянул руку и тактично указал на возвышавшееся перед ними алмазное здание. Его архитектура была знакома любому из подданных Императора, а особенно – уроженцам Вады, но здесь, совсем рядом, здание дворца казалось чудовищно искаженным. Лаурент Зай привык видеть дворец на ярких снимках, где на сверкающих стенах играли солнечные блики. Теперь же здание было черным и мрачным, темнее неба в беззвездную ночь.
– У власти – необычный блеск, не правда ли? – заметил Масруи.
Капитан смотрел вверх, и Зай не понял, что он имеет в виду – чудесную машину или дворец.
– После моего возвышения, – продолжал Масруи, – мне довелось проехаться на такой машине. Только тогда до меня дошло, зачем я столько лет изучал физику в академии.
Зай улыбнулся. Масруи славился своим упорством. Три года подряд он заваливал в академии экзамены по элементарной физике и чуть было не остался
