Эван довольно худенький. Он еще только подросток. Повариха Мария все время жалуется, что не в коня корм: растет ввысь, а не вширь. А еще бледный: кожа белая, волосы светлые. Сразу видно – не дариец. Зато взгляд такой проникновенный. Словно в душу смотрит. Вот как сейчас: гляжу в его бездонные синие глаза и падаю, падаю, падаю…
– Ада… Ада… – голос Эвана, доносящийся откуда-то издалека, возвращает меня к действительности.
И что это было?! Я в шоке от самой себя! Альтаирец словно загипнотизировал меня взглядом!
– Ты меня совсем не слушаешь, Ада, – с легкой обидой говорит он и отворачивается.
Похоже, я и вправду немного засмотрелась на Эвана и прослушала все, что он говорил. Хотя… Что мой альтаирец мог такого важного сказать?
– Пошли домой. – Эван встает, берет меня за руку. Замечает, что я пытаюсь посильнее укутаться в свой старенький плащ. Дубак такой, что зуб на зуб не попадает. Недолго думая Эван снимает меховой плащ и накидывает его на меня. Я пытаюсь остановить его, но все бесполезно.
– Ты чего?! Ты же простынешь! Тебе же нельзя…
– Ничего со мной не будет. А вот ты продрогла совсем.
– Мне не привыкать! – Пытаюсь вернуть плащ, но Эван не дает мне этого сделать. – Но если тебя из местных мужиков кто увидит… Особенно если поддаты будут… Ты же альтаирец! Они же тебе голову сразу отвертят!
– Темно уже. Если кого и встретим, все равно не поймут, что я альтаирец, – упрямо отзывается мальчишка. – Пошли, а то отец Марк нас скоро схватится.
Явно не желая слушать мои возмущения на тему того, что он сам без плаща заболеет-умрет и что мне потом с его трупом прикажете делать, Эван направляется к церкви, крепко держа меня за руку. Понимая, что спорить с упертым бараном бесполезно, сдаюсь. Мне ничего не остается, как послушно последовать за своим альтаирцем.
Всю дорогу до дома священника мы идем молча. Эван держит меня за руку, словно боясь потерять в кромешной тьме. Останавливаемся возле входа во двор. Сразу же пресекаю попытки мальчишки проводить меня до моей хижины. Я живу недалеко от церкви, к тому же, если честно, мне хватило и дневного унижения, которое я испытала, когда Анигай показал Эвану наше нищее жилье.
Хочу вернуть плащ, но Эван не берет.
– Замерзнешь.
Какое-то время стоим молча возле двери. Эван все еще держит меня за руки, греет мои ледяные ладошки дыханием.
– Может, все-таки объяснишь, что с тобой происходит? – не выдерживаю я. – Ты последнее время сам не свой.
Альтаирец не поднимает глаза.
– Я не понимаю, о чем ты…
Вот всегда он так! Если не захочет – слово из него не вытянешь! Но только не сейчас.
– Ты никогда не умел врать. Сам скажешь, что случилось, или мне у отца Марка спросить? Он наверняка в курсе дела.
Эван знает: я настырная. Если что в голову вбила, просто так не сдамся, поэтому…
– Перемирие
