человек бежит, точно ослик, за призрачным счастьем, которое убегает от него, подобно его собственной тени. Затем наступает старость; это пора, когда у человека неожиданно открываются душевные очи, он видит иной мир, к переходу в который не готов, в который он должен войти, будучи совершенно нищим. Он понимает, что был обманут демоном, что страсти ослепили его ум, что мысль, будто в материальном и вещественном можно найти счастье, – великая ложь. Он понимает, что видимое, тленное заслонило собой вечное, но – уже поздно.
Поэтому, чтобы не совершить такой страшной ошибки, не отдать всех сил своей души временному и тленному, необходима память о смерти. Наша безумная привязанность к этому миру, погружение в него, отождествление с ним самих себя является болезнью души, каким-то ужасным извращением, именно некрофилией, которую человек считает жизнью. Наши страсти не хотят памяти о смерти, они сопротивляются ей, поэтому нужно внедрять ее в сознание усилием воли.
Память о смерти не подавляет души, а, напротив, дает ей чувство свободы. Она не убивает любви к людям, а одухотворяет ее: ведь очень часто мы называем любовью то, что вовсе не любовь, но лишь пристрастие к красоте человеческого тела, по сути, просто похоть. Порой в действительности нас привлекают в человеке его бесстыдство и развращенность, в которых мы находим как бы «созвучие» своим собственным страстям. Иногда любовью кажется слепая и случайная влюбчивость, которая может быстро пройти, превратиться в равнодушие или даже в ненависть.
Между тем именно память о смерти помогает нам увидеть в человеке главное – образ и подобие Божие, понять, что то, с чем мы обычно отождествляем человека, его тело, – лишь тленная оболочка, что нет в нем на самом деле ничего прекрасного, так как оно отравлено грехом и обречено на смерть. Тело может быть воистину прекрасным только после Всеобщего воскресения из мертвых, у праведника, когда оно станет подобным его чистой душе. А здесь, влюбляясь в человеческое тело, мы влюбляемся в грязь – так ребенок, которому покупают красивую куклу, играет с ней, не зная, что внутри она набита опилками или тряпьем. Память же о смерти как бы вскрывает для нас природу этого мира, пораженную грехом.
О чем мы заботимся больше – о душе или о теле? Удивительно, но даже верующие люди больше заботятся о теле, отдают ему больше времени, чем молитве, более думают о его здоровье, чем о состоянии своей души. Мы забываем самую очевидную истину: что тело тленно, а дух бессмертен. Мы не хотим примириться с мыслью, что наше тело стареет, ветшает и настанет время, когда оно превратится в труп. Тело полностью заслонило от нас душу, в удовлетворении его похотей мы думаем найти радость, поэтому нам необходимо помнить, что представляет оно из себя реально.
Та, что сегодня кажется нам красавицей, по прошествии каких-то немногих, в сущности, лет превратится в немощную, уродливую старуху. Тот, кто ныне полон здоровья и сил, от какой-нибудь случайной болезни может сгнить заживо; а если он доживет до ста лет, то
