событие. И не всегда виновато многолюдство. Один раз подойдешь, другой – батюшка как не видит, а то рукой махнет, скажет: «Дайте пройти, не задерживайте». Другого же тут, на глазах у всех, преспокойненько благословит. Если царапнет обида, надо сказать на исповеди, а говорить о таком – мука. Обижать не хочется, сказать надо не о своих переживаниях, а о неумении или бессилии бороться со всем, что ложилось тяжелым камнем на душу. И не отсутствие внимания, а мучительное сознание, что батюшке все равно – тяжело мне или нет, спасаюсь я или погибаю, как у меня на душе… Однажды на это он сказал, что это враг мстит и верно попадает. Позже, много лет спустя, приходила мысль, что Господь попускал это пережить, чтобы учиться все доверять только Ему, сочувствовать другим и меньше внимания обращать на себя.
30. Если батюшка поручал кому-то сказать что-либо нужное, то предупреждал: «Ты не настаивай, скажи, а там…». Что «там» – не договаривал, наверное, надо понимать: «как будет». Мне казалось тогда это очень значительным, потому что в духовной жизни давление исключается. На практике же, к сожалению, оно до сих пор прекрасно сосуществует с хорошими, правильными словами на великое смущение, часто на горе и вред многим.
31. Неизменно возвращаюсь к своим грехам, сознавать которые надо, помнить тоже, но при этом надо удержаться на самом краешке бездны, имя которой – уныние. Как тут быть? Батюшка повторяет известное: «Себя терпеть тоже надо. Это трудно – себя терпеть». Да, еще как. В этом у меня большой опыт, но не терпения, а напряжения, от которого все внутри дрожит. И так хочется порой хоть крошечного утешения… чего-нибудь хорошего, радующего. Обычно оно по милости Божией как-нибудь приходило, а то бы совсем плохо было.
32. Терпеть-то себя, конечно, надо, но силы терпеть из себя не выжмешь, надо усиленнее молиться. Сделав такое открытие, говорю на исповеди, что вот этой усиленной молитвы-то и нет у меня. Батюшка отвечает: «Призывай чаще Господа, как написано: всяк, иже аще призовет имя Господне, спасется[54]». Отхожу, думаю: чаще, конечно, надо, хотя это и трудно. А в духовной жизни все трудно, во всем требуется понуждение себя.
33. Давно как-то батюшка спросил: «Ты “Богородицу” знаешь?». – «Да». – «Да как знаешь-то? Что слова молитвы знаешь – я не сомневаюсь, а вот откликаются ли в сердце слова?». Ответить на это непросто. И тогда, и теперь. По-всякому бывает. Да, думаю, тогда важно было вопрос такой поставить, чтобы внимание на него обратить. А ответ дознается жизнью.
34. Когда говорят о разных страхах, просят узнать о том у батюшки. Он отвечает: «С Господом ничего не страшно, везде хорошо». Дай Бог, чтобы жизнью подтвердилось такое убеждение. Пока ничего особенного нет – и не страшно, и проще думается, что с Богом все одолею. Когда же случится неприятность, то другие слова и мысли даже у святых: «Вскую мя отринул еси от лица Твоего, Свете Незаходимый, и покрыла мя есть чуждая тьма, окаяннаго»[55]. Надо молиться об укреплении веры и на себя не надеяться. Пожалеет Господь –
Деян. 2, 21; Рим. 10, 13. –
