выскочили, что по договору положено – сдали, а что там положено-то, по два соболька, и в порт, на самолетик. Кузнечик пару милиционеров с собой и айда охотничков перед посадкой трясти. Выковырял еще полсотни собольков. После этого случая о нем даже в областной газете написали. Загордился.
Или еще случай, – с охоты вывозили на вертолете начальника рыбинспекции. Участок у него был богатый и все догадывались, что начальник со своим помощником, берет соболей гораздо больше, чем разрешено договором. Но одно догадываться, а другое знать точно. Но кто же решится рыбинспекцию проверять, а Кузнечик осмелился, – слух пошел.
Так вот, пилоту вертолета по рации сообщили, что в порту охотников встречает Кузнечик. В панику ударились охотники, не выдержали нервы, мешок с пушниной на подлете выбросили, да видно запоздали чуток, – охотовед увидел, как рюкзак из подлетающего к порту вертолета вывалился и на лед ближней протоки в снег бахнулся. Вперед хозяев успел к мешку и все, как положено, оприходовал.
Кто же его после этого любить будет.
Видимо по этой причине у него друзей совершенно не было. Так, кое-какие приятели, да и те в основном из органов.
С начальником милиции сдружился как-то. Да не сдружился, просто вместе на рыбалку ездили, по ягоды.
Начальник тот дюже бал тучен, скорее даже безобразно толст. Из-за его огромной толщины, а соответственно и дурного веса, даже родной сын не брал его в лодку, а Кузнечик вот, брал. Ездили на рыбалку вместе, сетки поставят и сидят у костра. Возле лодки на шест фуражку милицейскую повесят, – никто близко не подъезжает. Один раз Кузнечик чуть не уморил начальника милиции.
Сидели у костра, выпивали, отдыхали, вздумалось начальнику по малой нужде в сторонку отойти. Ну, что так отходить-то, отвернулся по ветру и … делай свое дело. Так нет, потащился куда-то в кусты, запнулся за поваленное дерево, брюхо перетянуло, и он завалился за ту колоду. А там видно течением в большую воду канавку вымыло, вот он в эту канавку и вписался задницей, а брюхом под бревно заклинился. И руками машет, и ногами шабарчит по гальке береговой, а вылезти не может.
Мучился, мучился, из сил стал, выбиваться, давай напарника кричать. А тот уже задремал у костра, посапывает себе после водочки-то. Даже будто и сон успел посмотреть.
Проснулся когда продрог от речной сырости, – костер прогорел. Соскочил, головешки сдвинул, сухих сучков накинул на угли. Когда огонь занялся, глянул, а "Пузана-то" нет.
– Куда он делся? Федорыч! Федоры-ы-ы-ч!
Вроде застонал кто-то недалече. Выхватил головню, да айда по кустам шукать, сам переполошился не на шутку. Нашел. Тот уж ослабел совсем, только чуть слышно всхлипывал.
Очень страдал начальник от тучности своей, ненавидел свою брюшину, а осилить ее не мог, – перебарывала она его как физически, так и морально.
А промхоз Кузнечик затравил начисто. Все у него какие-то проверки, то плановые, то внеплановые, то внезапные, то согласно
