место прислуги в Окленде не было. Особенно теперь, когда полгорода было без работы. Каждый день кто-то из приезжих колонистов обязательно заглядывал в заведение Джилла и справлялся, нет ли надобности в работниках. Обычно европейцам отдавали предпочтение. Джилл не страдал предрассудками, а потом все его последние работники были настоящими британцами, но какой в них был толк? Или вот Джинти? Поэтому трактирщик решил не отказываться от маори.
Джилл внимательно посмотрел на девушку. Раита была прекрасно сложена и обладала довольно светлым цветом кожи, так что если бы не несколько широкий нос, то ее вполне можно было принять за европейку – итальянку или испанку. Может, это было бы и хорошо, поскольку среди посетителей заведения могут быть те, кто недолюбливает туземцев, и все же виду маорийки Джилл не обрадовался.
– За этой матросы будут ухлестывать еще пуще, чем за Джинти.
Девушка была молода и красива. В ее густых черных волосах красовалась яркая магнолия, что согласно традициям туземцев означало, что она не замужем. И сама Раита напоминала чудный маорийский цветок. Еще бы такая не понравилась! А что касается нравов маори, то своей распущенностью они хорошо известны.
– Эти люди не ведают греха, европейцы для них как Боги, – рассуждал Джилл, предвидя новые неприятности.
Плавая коком, он много раз бывал на островах Океании: на Тонга, Ниуэ, Самоа, Маркизах и видел там всякое. Мужья за дешевые подарки, иногда за пару бусин, носовой платок или самое никчемное малюсенькое зеркальце, отдавали своих жен и дочерей матросам на утеху, и те, бывало, жили на корабле по несколько дней, пока не надоедали команде. У всех этих островитян было свое очень вольное отношение к морали.
Раиту сопровождал ее отец. Он был довольно щуплым, что несвойственно туземцам, и более смуглым, чем дочь. Одет он был по-маорийски в юбку из травянистых волокон и смотрелся в трактире весьма экзотично. Лицо его было какое-то неправильное и неприветливое. Весь он от лба до живота был расписан замысловатыми татуировками. Раита была совсем другая. С большими черными глазами, с правильными чертами лица и вообще весьма привлекательная. Бедра Раиты опоясывала какая-то яркая цветастая материя, а высокую грудь прикрывала легкая накидка, сверху которой было ожерелье из небольших белых ракушек. Несмотря на прохладную погоду, оба они были босыми. Никто из них не говорил по-английски, а Джилл не понимал маорийского языка.
Отец Раиты стал сразу требовать деньги и выпивку, тыча пальцем то себе в ладонь, то на бутылки, и сложно было понять, в качестве кого он предлагает свою дочь: женщины или служанки. И то правда, многие маорийцы были ужасными пьяницами. Джилл готов был отказаться от услуг молодой маори, тем более, что ему совершенно не понравился ее отец, но все же молодость и красота Раиты подкупили немолодого трактирщика, и он согласился принять ее на работу, определив ей место для ночлега в небольшом коридорчике позади кухни. Спать там неудобно,
