новый лжеучитель, граф Лев Толстой». Особенно отличился в критике графа кумир нынешних государственных охранителей протоирей Иоанн Кронштадтский: «Поднялась же рука Толстого написать такую гнусную клевету на Россию, на ее правительство!..
Дерзкий, отъявленный безбожник, подобный Иуде предателю… Толстой извратил свою нравственную личность до уродливости, до омерзения…»[45].
У Николая Васильевича Гоголя цензура исключила не только «Повесть о капитане Копейкине».
Антон Павлович Чехов получил запрет на первый же сборник рассказов.
В юнкерских училищах современная русская литература не преподавалась, так как ее идеи считались идеологически опасными[46]. Русский офицерский корпус, составивший костяк белого движения, априори не мог сражаться за русскую культуру, потому что в процессе обучения был старательно отсечен от нее и ее не знал.
Это подтверждает и Антон Деникин, который писал: «Молодых офицеров едва ли интересовали социальные вопросы, которые они считали чем-то странным и скучным. В жизни они их просто не замечали; в книгах страницы, касающиеся социальных прав, с раздражением переворачивались, воспринимались как нечто, мешающее развитию сюжета… Хотя, в общем, и читали они не много»[47].
Почему об этом стоит вспомнить сегодня?
Потому что золотая русская литература XIX века, сформировавшая фундамент русской культуры и идентификации, родилась вопреки самодержавному государству и невзирая на карательные ссылки, каторги и запреты.
А еще потому, что силы исторического реваншизма ничуть не дремлют и очень хотят отбросить Россию на 150 лет назад, в эпоху, когда можно было запрещать мыслить и когда общество делилось на 2 % верхушки и 98 % бесправного большинства. Пушкина, Толстого, Гоголя и Салтыкова-Щедрина они искренне ненавидят. Министр культуры России
Мединский прямо сказал, что указанные авторы «упорно избегали хорошего» и вообще «наша литература полна персонажами типа Раскольникова, Акакия Акакиевича и в лучшем случае мечущихся „лишних людей“ типа Печорина, и почти никто из воистину великих писателей XIX века не хочет рассказать о других героях нашего времени»[48]. Действительно, никто из великих русских литераторов не писал оды Николаю II, Столыпину или Аракчееву. Были, разумеется, и те, кто писал такие оды. Но история не сохранила их имена, как история не сохранит имена лиц, зарабатывающих кусок хлеба с черной икрой на славословии нынешней российской власти.
Однако и Александр Пушкин, и Федор Достоевский, и Лев Толстой были не только людьми, глубоко любившими нашу страну, но и искренними христианами. Вера человека меряется отнюдь не отношением к церкви как институту. И вовсе не случайно великий русский язык породил поговорку «чем ближе к церкви – тем дальше от Бога».
Русская литература XIX века состоялась потому, что она стала литературой сопереживания, эмпатии, потому
Праведный Иоанн Кронштадтский. Ответ Иоанна Кронштадтского Льву Толстому на его обращение к духовенству.
Там же.
