женщина проявила стойкость.
– У меня в Бристоле сестра замужняя, а муж у нее был в запасе. Так сейчас его призвали, и я должна ехать туда, чтобы ей помочь.
Спустя час к Барбаре заявились остальные три служанки. Лица их были суровы.
– Эдит и я с Олив всё обсудили и решили уволиться, чтобы делать аэропланы. Говорят, у Брейкмора набирают для этого девушек.
– Вы скоро убедитесь, что работа эта крайне тяжелая.
– О, работы мы не боимся. Но эти бирмингемки… Во что они превращают дом!
– Им поначалу все у нас непривычно. Надо постараться им помочь. Как только они устроятся, пообвыкнут…
Но, произнося всё это, она понимала, что даром тратит слова.
– Говорят, у Брейкмора требуются девушки, – твердили служанки.
Работавшая на кухне миссис Элфинстоун осталась верна своим хозяевам.
– Но за девочек я отвечать не могу, – сказала она. – Они, кажется, считают, что война – это повод всласть повеселиться.
Да, но всеми этими дополнительными обедами-ужинами занимается не миссис Элфинстоун, подумала Барбара. Лишняя нагрузка падает на плечи ее помощниц.
Бенсон сохранил здравомыслие. Присутствие бирмингемок хлопот ему не доставляло. Джеймс же через неделю-другую отправлялся в армию. Зима нам предстоит нелегкая, думала Барбара.
Притулившиеся на скамье женщины к гостьям Барбары не принадлежали. Но на их лицах она прочла то же выражение тревоги и вызова. Движимая более чувством долга, нежели рассудительностью, Барбара приблизилась к группе и осведомилась, удобно ли они устроились. Обратилась она ко всем сразу, и каждая из женщин, постеснявшись ответить, хмуро устремила взгляд в сторону гостиницы. О Господи, мелькнула догадка у Барбары, они, должно быть, думают, какое мне дело…
– Я вон там живу, – сказала она, указывая в сторону ворот. – Я вас размещала.
– А-а, так это вы, – откликнулась одна из мамаш. – Тогда, может, вы скажете, надолго ли мы здесь?
– Вот именно! – поддакнула другая.
– По-моему, об этом пока никто толком не задумывался. Главной заботой было вывезти вас сюда.
– Это противозаконно, – заявила первая мамаша. – Нельзя держать нас здесь насильно.
– Вы же не хотите, чтобы ваши дети погибли под бомбами, не правда ли?
– Мы не хотим оставаться там, где нам не рады.
– Но вам рады, рады!
– Да, рады… Как кишечной колике…
– Вот именно!
Еще несколько минут Барбара продолжала увещевать беженок, пока не почувствовала, что преуспела лишь в том, что ненависть, которой вполне заслуживал Гитлер, теперь перенаправлена на нее. Тогда она продолжила свой путь к скаутскому начальнику, но прежде чем забрать у него бинокль, вынуждена была выслушать рассказ о помещенной к нему в дом школьной учительнице
