принимать? Ведь к празднику-то нужно передать, а если этого не удастся, заключенные останутся не только без разговенья, а вообще без пищи, на одном пайке. При всем том необходимо предупредить своих о предстоящем этапе… Что делать, что делать, как быть?
Выручила Агния Мажирина, дочь малознакомого сельского священника, приезжего из-под Уральска. У нее оказались знакомые в одном из ближайших домов, которые разрешили сложить у них в сенях вещи не только Агнии и Наташи, но и еще чьи-то. Оставив на месте сторожей, счастливицы в несколько приемов перетаскали все в эти сени и пошли домой.
Усталая, грязная, недовольная собой, чуть не плача, добралась Наташа до своей квартиры, и никого не застала дома, все ушли к выносу Плащаницы. Куда же ей теперь идти? В собор или назад к тюрьме, или прямо на вокзал? Верно ли она сделала, оставив сумки у незнакомых людей? Агния Мажирина, несмотря на свое красивое и даже как бы поэтическое имя, была до странности мужиковата, неинтеллигентна, груба, если судить по ее внешности, а кроме внешности о ней ничего не было известно. Широкое, топорное лицо, большие сапоги, самая простая деревенская одежда – вот и все, что они знали об Агнии, а кто такие ее знакомые и вовсе неизвестно.
Конечно, важнее всего то, что сейчас происходит там, в камерах, но Наташе-то практически важно немедленно решить, что должна делать она, и притом решить самостоятельно. Решила оставить на столе записку и пойти на вокзал. Она была так расстроена, что впоследствии не могла даже припомнить, заходила ли приложиться к Плащанице или пошла прямо к вокзалу, – твердо запомнила только то, что больше всего ее тяготила неуверенность в правильности своего решения, колебание и недовольство собой.
На вокзале удалось только узнать то, что заключенных уже провели и посадили в вагоны. И это было необычно. Обыкновенно их довольно долго, не менее получаса, а то и часа два, держали на перроне, а на этот раз поторопились сделать погрузку, и Наташа так и не узнала, кто там был. Что она расскажет дома? Только то, что не сумела ничего сделать! Она пришла в такое уныние, что даже не захотела пойти с Соней на другой день к тюрьме, хотя и сознавала, что пойти нужно, потому что Соня не видела, в каком доме сложены вещи, и ее там не видели. Но девушка накануне слишком устала и переволновалась и была уверена, что идти в этот день бесполезно, потому что суббота не день передач. Соня пошла одна рано утром, и ей удалось не только узнать, что их близкие остались на месте, но и передать все свои сумки. У всех, кто догадался прийти, приняли.
Еще заранее долго обдумывали, как передать кулич Сергею Евсеевичу, чтобы он понял, что кулич освящен. Для духовенства такой нужды не было, они сами освятят, а ему нужно было передать именно освященный. Прежде всего, никак нельзя было передать кулич испеченный по всей форме, пришлось ограничиться большим хлебом из сдобного «куличного» теста. Когда о. Константин дома, раньше обычного времени, освящал его, в середину хлеба вставили свечу и постарались, чтобы отверстие от нее было как можно заметнее,
