что она даже не пугала. Как мог пятнадцатилетний ребёнок, вырванный из нормальной жизни, поверить в то, что его посадят в газовую камеру? В конце концов, на дворе двадцатый век! Я ходила в кино, отец работал в своем офисе в Будапеште, и я никогда не слышала о подобном. В нашем доме никто даже не ругался. Так как можно было себе вообразить что-то настолько мерзкое, что кто-то может вот так убивать людей? И, кроме того, нас всегда учили, что немцы – народ цивилизованный»30.
В книге «В сердцевине ада. Записки, найденные в пепле возле печей Освенцима» впервые были опубликованы заметки одного из узников, Залмана Градовского, в которых он оставил очень важные свидетельства массового уничтожения людей в Аушвице. В этих условиях, тайно (смерть грозила немедленно всякому, кого могли застать за таким занятием) он создал настоящее художественное произведение, написанное ярким, образным языком.
Читать эти строки очень тяжело: всё, что происходило с людьми, попавшими в лагерь, описано так, что ты будто находишься там же, рядом с ними, и не просто читаешь, а наблюдаешь за всем происходящим собственными глазами:
«Я вижу, друг мой, что ты хочешь меня о чём-то спросить. Я знаю, чего ты никак не можешь понять, – почему, почему мы позволили себя довести до такого состояния, почему мы не могли найти себе лучшего места – места, где наша жизнь была бы вне опасности. На это я дам тебе исчерпывающий ответ […]
…Огромное множество евреев пыталось смешаться с деревенским или городским польским населением, но всюду им отвечали страшным отказом: нет. Всюду беглецов встречали закрытые двери…
Ты спрашиваешь, почему евреи не подняли восстания? И знаешь, почему? Потому что они не доверяли соседям, которые предали бы их при первой возможности. Не было никого, кто бы мог оказать серьёзную помощь, а в решительные моменты взять на себя ответственность за восстание, за борьбу. Страх попасть прямо в руки врага ослаблял волю к борьбе и лишал евреев мужества.
Почему мы не скрылись в лесной чаще, почему у нас не было групп, отрядов, не было своих героев, которые боролись бы за благополучное завтра?
Думая над этим вопросом, нельзя забывать о других важных моментах – о личных чувствах, тревогах и инстинктах, которые погубили целый народ: огромные толпы людей, из которых каждый был оглушён своим личным горем, безропотно шли на бойню.
Кто мог поверить в то, что развитый народ может слепо повиноваться власти закона, который несёт только смерть и уничтожение?
Кто бы мог подумать, что цивилизованный народ может превратиться в дьяволов, которые стремятся только к убийству и уничтожению?..»31
Но он же описывает и вот такие эпизоды: «Исключений за нашу 16-месячную службу было только два. Один раз бесстрашный юноша, прибывший транспортом из Белостока, бросился на солдат с ножом, нескольких
Рис Л. Освенцим: Нацисты и «окончательное решение еврейского вопроса». – М.: КоЛибри, 2014 (онлайн).
Градовский З. В сердцевине ада: Записки, найденные в пепле возле печей Освенцима. – М.: Гамма-Пресс, 2010 (онлайн).
