оба служебных удостоверения, Ульяна с удивлением уставилась на незваных гостей.
– По какому вопросу? – голос звучал резко и недовольно.
– Мы по поводу убийства Юрия Кочетова.
Ее большие карие глаза так искренне округлились, зрачки расширились от внезапного ужаса, а по щекам разлилась бледность, что трудно было заподозрить ее в тонкой актерской игре. Женщина была явно потрясена известием.
– Как, убийство?..
Ульяна отступила на шаг, пропуская в квартиру следователей.
– А сын разве вам ничего не сказал? – поинтересовался Ракитин, проходя на кухню и усаживаясь за стол не дожидаясь приглашения.
– Пашка сидит в своей комнате и музыку слушает. Он, наверное, и не слышал, как я пришла. – Женщина опустилась на стул напротив следователя в такой растерянности, что ему показалось, она не видит никого вокруг. – Но… Про какое убийство вы говорите? Этого не может быть. Я ведь сегодня с ним разговаривала днем у него дома.
– Во сколько это было? – вставил вопрос Хлебников.
– Часа в четыре… Да, именно в четыре. Я ведь успела на пятичасовой электробус.
Оба следователя переглянулись.
– О чем вы с ним разговаривали, Ульяна?
Та пожала плечами беспомощно и растерянно, как маленькая девочка. Лицо ее начало собираться в странную гримасу, как будто она вот-вот разревется, в глазах появились слезы. Но ей удалось сдержаться.
– Ссорились в очередной раз.
– И какая же была причина для ссоры?
– Почему вы задаете мне такие вопросы? – Ульяна посмотрела на Андрея Ильича недовольно нахмурившись.
– Потому что вы были последней, кто видел его живым!
Она плакала навзрыд, то и дело вытирая мокрое от слез лицо не очень чистым кухонным полотенцем, плечи ее судорожно вздрагивали. Андрей Ильич терпеливо ждал, когда она сможет говорить. А Володя Хлебников, сочувственно вздыхая, налил в чашку воды из-под крана и всунул ей в дрожащую руку.
– Пейте, пейте!
Всхлипывая и громко глотая, Ульяна осушила всю чашку и немного успокоилась.
– Рассказывайте, Ульяна, как все было, мы знаем о ваших отношениях с убитым! – Строго произнес Ракитин, надеясь, что строгость в его голосе поможет ей собраться с силами и с мыслями.
– Юра опять завел себе новую… пассию, – начала Ульяна, до красноты растирая мокрые глаза вафельным полотенцем. – Но на сей раз это была какая-то девчонка, соплюшка. А ведь ему уже под пятьдесят! Это же смешно и глупо! Солидный мужчина и какая-то вертихвостка! Меня это так задело… Господи, если бы вы только знали, как он вымотал мне душу, этот герой-любовник! Всю жизнь… всю жизнь он мучил меня: то в любви клянется, называет любимой, единственной, божится, что жить без меня не может, то отталкивает и заводит очередную интрижку с первой встречной юбкой. Это же
