оставаться в плену волшебной страны грез, на самой ее границе, и отпусти она его, как он вновь немедленно погрузится в ее глубины.
– От тебя воняет, – сморщил нос он.
Ее улыбка превратилась в нежный смех, когда она поцеловала лоб, который только что открыла, и скатилась с пещеристой постели.
– Я собираюсь принять ванну, а потом приду и перенесу тебя в твою кроватку.
– Я проснусь… – проговорил он.
Доставая из платяного шкафа шелковый халат, Милли уже засыпала на ходу.
Пока она смотрела на сына, усталость начала потихоньку брать верх над алкоголем и возбуждением. Лучше принять эту ванну, пока она еще в состоянии.
Миссис Бримтри разложила полотенце, привезенное Милли из Парижа мыло и ароматное миндальное масло, которое та любила наносить на мокрые волосы, чтобы их расчесать, и на кожу, чтобы она стала мягкой.
– Идите к Джорджу, Беатрис, вы же знаете, он не любит засыпать без вас. Я слишком устала, чтобы разговаривать. Обещаю, я все расскажу вам за завтраком, это будет гораздо интереснее.
– Хорошо, дорогая.
Беатрис еще посуетилась, зажгла еще одну лампу, расправила халат и ночную рубашку и повесила их на ширму.
– Про моего Джорджа вы, конечно, правы. Он такой милый, слишком много пьет и чертыхается, но за это я его обожаю.
– Хорошо, передай ему от меня привет.
И Милли поцеловала Беатрис в зардевшуюся щеку и принялась расшнуровывать свой корсет с завязками спереди, а значит, не требующий помощи для того, чтобы его снять.
Милли разделась, но миссис Бримтри не уходила, а продолжала стоять, насупив брови.
– Мисс Милли, я могу говорить без обиняков?
– Конечно.
Милли вытащила из тяжелых волос шпильки, и дотоле болевшая кожа головы мучительно зачесалось. Пот от жаркого сценического света и духоты последующей вечеринки высох на коже, и она с нетерпением и сладостным удовольствием предвкушала горячую ванну.
– Вы никогда не приводите домой мужчину.
Пораженная, Милли так и замерла, держа руки в волосах. Если бы миссис Бримтри знала, что сегодня вечером она едва не привела одного из них домой. Если бы она только знала, как она себя вела. Точно бы отправила в церковь замаливать грехи.
– У меня есть Якоб, – мягко возразила она.
– Это совсем другое.
Мистер Джордж и миссис Беатрис Бримтри служили у нее дворецким и экономкой уже почти два года, с тех пор как она могла позволить себе держать прислугу, и, несмотря на столь короткий срок, они стали как одна семья. Однако даже будучи горячо любящими супругами, дотоле они никогда не осмеливались говорить Милли ничего подобного. Что сегодня за вечер, постоянно напоминающий ей об одиночестве?
– Просто такие женщины, как вы, предпочитают жить своим умом и вечно ждут идеала.
Опустив руки, Милли моргнула.
– Неужели? – прикидываясь беззаботной, спросила она, но
