сделав пометку в метрике мальчика.
Все вокруг зашумели: что это с невестой? куда это она? Я тоже растерялся, но несколько по другому поводу, меня терзали недобрые предчувствия. И не зря. Ко мне она, черт бы ее побрал, рванула! Ко мне домой. Позже заявила, что вся эта суета со свадьбой была фарсом и провокацией, целью которой было мое прозрение и победоносная война с другом за ее руку. Сердце, как выяснилось, уже было моим. Вбила себе в голову, дурашка, что мы предназначены друг для друга и сделка эта имела небесное происхождение. Я ее уверенности не разделял, зато сделал прелюбопытнейшее открытие: если по нескольку раз в день повторять про две половинки одного апельсина – по-моему, эту дичь придумали испанцы – то оскомину слова набивают никак не меньшую, чем сами цитрусовые. Мозг начинает «сводить», как у пятиклашки, случайно застрявшего на лекции пятого курса физтеха. Первоклашка, замечу, не вундеркинд. Наверное, в силу своей чувственной недозрелости, о сожительнице я часто думал как о безнадежной альтруистке, но временами считал ее доброй самаритянкой.
Почти месяц нам вместе было радостно. Есть подозрение, что это моя мама старалась, а потом ей надоело. Или сожительница моя наскучила, что более вероятно. Еще неделя прошла хорошо, дальше пара дней – недурственно. Потом понеслось-поехало. Хозяйка квартиры вернулась с дачи и с порога принялась скандалить по поводу того, что два человека – это не один, износ всего – выключателей, толчка, ванной, полов, дверных ручек, газовой плиты и кухонной мебели – в два раза больше. Смиренно преподнесенной доплатой она не удовлетворилась, каждый день грозила позвать участкового и подличала как могла. Проживавший на моей жилплощади Дядя Гоша интригу прочувствовал и по-своему долил в нее красок. Петруха, еще один квартирант (этот титул он считал для себя унизительным, вскоре поймете почему), тоже не отстал, отметился. Да так, что мы всем скопом чуть не поседели. Включая Дядю Гошу. Все, кроме хозяйки: подумаешь, платяной шкаф посреди ночи рухнул как подкошенный со всем скарбом внутри и сверху. Во-первых, шкаф не ее, во-вторых, ее дома не было, «от нервов» снова удалилась на дачу.
Ужас был в том, что я их всех понимал. И втайне поддерживал. Даже хозяйку. Вся эта «а-ля семейная мутотень» мне порядком осточертела. Сдерживали странно понятое чувство долга перед другом, столь же сомнительное бремя ответственности за «перешедший приз» и нежелание признаваться маме в ошибке. Очередной.
Друг, надо сказать, неожиданно подвернувшуюся ему удачу в моем лице по душевной черствости не оценил. Точнее, оценил по-своему, неверно, и пообещал свернуть мне при случае шею. Я же ждал совершенно иной оказии, что позволила бы мне объясниться с другом без мордобоя. По моему разумению, именно такой способ выяснения отношения должен считаться мужским, а не «эй, пойдем выйдем!». Это как раз совершенно по-детски. Правда, увечья случаются взрослые.
Пораскинув мозгами, я всё же решил, что мою «оказию» друг как нечего делать
