ниппель не предусмотрен. Куда достойнее была бы конструкция. А то спортзалы, диеты… Или уже есть что-то подобное в эстетической хирургии? С другой стороны – куда его вошьешь.
От пикантного воспоминания по спине пробежал мураш. Я не знал, к чему его приписать – к стыдливости или залежался? Как выяснилось, и резиновая женщина в пьяную новогоднюю ночь может спровоцировать на… В общем, черт знает на что. И мы с ней знаем. Трое нас: черт, я и она. При этом любопытство удовлетворили только двое.
«Четверо, сынок, четверо. И не говори, прошу тебя, что я с чертом вместе. Мы с ним за совершенно разные клубы играем».
«Иногда я в этом сомневаюсь».
«Иногда всякое и бывает. Но уж точно не в тот раз. И, сын, от твоих романтических воспоминаний сильно отдает перепревшей резиной. С чего бы это?»
«В самом деле – с чего? Даже не догадываюсь. Тальком должно пахнуть, тальком».
Как-то само собой все получилось. До того случая я всегда думал, что провокация – никакая не стихия, не страсть, а игра ума. Даже если речь о глупости. Впрочем, если разобраться, провокация и не была стихией. Стихией, скорее, оказался ответ на провокацию. Интересно, это я сейчас себе польстил?
«Не думаю, если тебе интересно мнение матери. Стыдитесь, юноша».
«Стыжусь. Нет, ну, правда, стыжусь. А с другой стороны, делов то…»
«Делов. Мы лингвисты-журналисты».
«Досадное стечение жизненных обстоятельств и юношеская несдержанность. К тому же гарантированное отсутствие последствий. Кстати, ты ведь сама меня наставляла…»
«Учила».
«Пусть учила. Есть разница?»
«Разумеется. Обучение предполагает передачу знаний, а наставление – опыта».
«Не понимаю. То есть у тебя не оказалось опыта, скажем… флирта с резиновой женщиной?»
«Балда».
«В этом всё дело. Ты уверена, что я твой сын?»
«Не сомневайся».
«Честно?»
«Святые угодники…»
«Они ведь угодники, потому что угождают? То есть если я тебе угождаю, то тоже угодник?»
«Негодник, вот ты кто».
«Ну ладно, тогда и я честно. Про эту… Про бабу надутую. По всему получается, что вроде бы и досадное стечение, ну этих… жизненных обстоятельств! Надо же так мудрено завернуть. Сейчас, если со стороны посмотреть, вроде бы гнусность выходит и сплошь моветон. А тогда – очень даже ничего!»
«Иван!»
«Пьют же люди безалкогольное пиво? Пьют. И удовольствие получают. Иначе бы не пили».
«Пиво, Иван, пиво. И пьют».
«Я и говорю: кругом двойные стандарты. Платонический роман с куклой? Оксюморон».
«Как пишется?»
«В одно слово».
«Вставай уже».
«Не дави».
