участкового кликнем!»
У полицейского на нашем участке дюжина магазинов, пиццерия, две пирожковые и пять борделей в квартирах. Оттуда кликнут вспомоществование отработать, а ему наплевать. Не пойдет он. Даже на звонок отвечать не станет. Не до коммерсантов участковому. Он мною занят и моим хождением по дикой, неухоженной траве. Потому что бабки приплачивают ему от щедрот на безбедную жизнь со своих немереных пенсий. Он ценит. С борделей столько не срубишь. Некуда старухам девать деньжищи после индексаций, вот и транжирят почем зря. Цирк.
В общем, буду бродить по газону возле дома совершенно бесстрашно. Думы мои при этом будут обращены исключительно к матушке-земле. Надеюсь, что пользу ей принесу: там, где хоть что-то растет, всегда чешется, по себе знаю. Вот и почешу землю. Ведь по асфальту бродить – как расческой по лысине.
И на бабок обижаться не стану. Но если придется в переговоры вступить, то займу позицию вдалеке, близко не подойду. Злокозненная старость мне неприятна и кажется заразной. Старостью с определенных лет вообще легко заразиться. Я знаю такие случаи. Я наблюдателен. А вот вируса молодости не существует, молодость можно только сохранять. Выходит, старость – это не что иное, как заболевание. Возможно, хроническое и точно неизлечимое. Молодость же – продукт. Скоропортящийся продукт. Потому что вечная молодость – такая же хроника.
«Это у нас такой позитив».
«Типа… А если по-взрослому, то старость – это когда ты наконец понимаешь, куда надо идти, но знаешь, что уже не дойдешь».
«Да-а… Кстати, пока не вылетело из головы… Никогда не надо бороться с возрастом. Борьба означает, что так или иначе, но кто-то кого-то должен одолеть. И мы прекрасно сознаем – кто кого. Надо научиться жить с возрастом в мире, тогда он расслабится и перестанет так сильно напирать. И тебе не придется тратить лишние силы. Это на будущее, на вырост».
«Обожаю это твое “на вырост”. Ничего конкретного не напоминает, но настроение…»
«Память, Ванечка, лучше тренировать, чем регулярно подвергать спиртовым экзекуциям».
«Как тебе это удается?»
«Что ты имеешь в виду, не спрашиваю. Просто смирись, удается – и всё».
«Может, поучишь?»
«Для этого тебе надо стать матерью».
«Тогда точно проехали».
«Вот и я о том же».
Наконец-то я там, куда шел. Ради этого похода и в надежде на то, что план мой осуществится, я взял отпуск за свой счет. Правда, таким же образом – за свой счет – мне пришлось отслужить три последние месяца. То есть без вознаграждения и, сдается, без особой надежды на таковое. Контора, похоже, накрывается медным тазом. Не исключено, что все худшее уже состоялось и «таз» отыграл короткое шумное соло в момент падения. Теперь он, перевернутый, зеркально поблескивает донышком, отражая хитроумные выдумки просвещенных банкротов и ослепляя алчных и склочных кредиторов. С другой стороны, «шефиня» вроде бы на месте, кадровичка с бухгалтершей тоже. А значит,
