стиснул мои ноги, видимо опасался очередного взбрыкивания.
– Мы виделись с ней после завтрака, – нехотя призналась я.
– Плохо. – Элорик ускорил шаг. На мое «почему?» он ничего не ответил, чем еще больше меня озадачил и… напугал.
А того ли чародея я опасаюсь? Вдруг золотая девочка – еще большее зло, нежели черный маг? Ох, мама-мамочка… как бы мне сейчас пригодился твой совет. Но пока на сон, причем на кошмарный, все больше походила реальность, и призрак в ней обитал совсем не тот.
В «мертвом» саду…
– Что вы творите?! – Я задохнулась от возмущения, когда его светлость, сгрузив меня на каменный стол в беседке, разорвал на груди платье, увеличив и без того глубокое декольте. – Кто вам дал право…
– Заткнись! – приказал маг, и я прикусила язычок, в ужасе глядя, как его руки окутывает тьма. – Это для твоего же блага, – снизошел до объяснений он. Хоть до каких-то.
Глаза герцога светились все ярче: не серебристым светом, что было бы логично при серых радужках, а золотым, как и кружившие вокруг нас огоньки. За этой мерцающей завесой я практически не видела его зрачков – жуткое зрелище! Тон мужчины подавлял, а черный дым ледяными тентаклями[2] тянулся к моей обнаженной коже. Элорик снова напоминал паука, который чуть шевелил пальцами, опутывая меня своей паутиной. Только в отличие от бессловесного насекомого опекун бормотал какое-то заклинание. Это походило на чудовищный ритуал, жертвой которого должна была стать я. Обнадеживало лишь отсутствие кинжала в руке магистра. Но где гарантия, что он не материализует его так же, как свитки на балу?
Перепугавшись до полусмерти, я стиснула разорванное платье и принялась потихоньку отползать от стоящего напротив мужчины.
– Твою ж мать, Мика! – взревел он, точно конюх какой-то. Впрочем, о чем я? Где герцог и где манеры? Схватив за бедра, он дернул меня назад, вынуждая снова свесить ноги с мраморной плиты. – Я же сказал, что пытаюсь тебя спасти! – Очи его полыхнули, губы скривились.
И это чудовище меня спасает? От чего?
– От Лизы!
Судя по всему, я произнесла последний вопрос вслух.
– Сиди и не дергайся. Потом поговорим. – Насильно отцепляя мои пальцы от лифа, опекун случайно дернул ткань, углубив разрыв практически до живота. – Гм… – произнес он, глядя на мою грудь, вернее, на бо́льшую ее часть, видневшуюся из-под обрывков алой материи.
Я почувствовала, как лицо заливает краска. Наверняка такая же яркая, как и испорченный наряд.
– Так, Мика, – двинешься еще раз – и мне придется тебя связать.
– Магическими путами? – прошептала еле слышно.
– Хорошая мысль.
– Вы меня… убьете?
– И не надейся! – Усмешка герцога была пугающей.
Не надеяться на смерть? То есть он намерен превратить мою жизнь в пытку? Так это понимать? Или нет?
Я бы непременно спросила,
Тентакль – щупальце
