его на кладбище. Душа как бы летала над телом на небольшой высоте.
Вдруг на дороге появились два, как она описывала, «диакона» в блистающих стихарях и орарях. Один из них читал свиток. Когда автомобиль приблизился, один из них поднял руку и автомобиль замер. Шофер выбрался, чтобы посмотреть, что случилось с мотором, а тем временем Ангелы начали беседовать между собой. Тот, который держал свиток, содержавший, несомненно, список ее грехов, оторвался от чтения и сказал: «Жаль, в ее списке есть очень тяжелый грех, и она предназначается аду, потому что не исповедала его». «Да, – сказал второй, – но жаль, что она должна быть наказана, потому что она не хотела этого делать, а ее заставила семья». «Очень хорошо, – ответил первый, – единственное, что можно сделать, – это отослать ее обратно, чтобы она могла исповедать свой грех и покаяться в нем».
При этих словах она почувствовала, что ее тащат обратно в тело, к которому она в этот момент чувствовала неописуемое отвращение и омерзение. Спустя мгновение она очнулась и начала стучать изнутри гроба, который уже был закрыт. Можно вообразить последовавшую за этим сцену. Выслушав ее историю, которую я изложил здесь вкратце, я преподал ей Святое Причастие и ушел, славя Бога, даровавшего мне услышать это…
(Иеромонах Серафим (Pop). «Душа после смерти». СПб., 1994 г.).
Ожившие покойницы
В городе Рославле Смоленской губернии жила бедная дворянка Окнова, которая имела тут собственный дом. После долгой болезни она умерла; по обыкновению, обмыли и положили ее в гроб, а на третий день собравшиеся священники готовились уже выносить тело ее из дома в церковь, как, к всеобщему изумлению, она поднялась из гроба и села: все пришли в ужас и, когда удостоверились, что она жива, извлекли ее из гроба и положили опять в постель. Болезнь ее после оживления не прошла. Ожившая жила еще несколько лет.
Об этом событии (происшедшем в начале 30-х годов XIX столетия) она рассказывала следующее: «Когда я умирала, то видела себя вознесенной вверх по воздуху и была представлена на какое-то страшное судилище (должно полагать, мытарство), где стояла пред какими-то мужами весьма грозного вида, пред которыми была развернута большая книга; судили они меня очень долго: в это время находилась я в несказанном ужасе, так что, когда теперь я об этом вспоминаю, прихожу в трепет; тут представляли многие дела мои, от юности сделанные, даже те, о которых я совершенно забыла и в грех не ставила. По милости Божией, однако, казалось мне, я прощена была во многом и уже надеялась быть оправданной, как один грозный муж строго начал требовать от меня ответа, почему я слабо воспитала сына своего, так что он впал в разврат и гибнет от своего поведения. Я со слезами и трепетом оправдывалась, объясняя ослушания сына и что он развратился, будучи уже в совершеннолетии. Долго очень длился суд за сына, тогда не внимали ни просьбам, ни воплям моим; наконец грозный оный муж, обратясь к другому, сказал: отпустите ее, чтобы она принесла покаяние и оплакала как следует грехи. Тогда один из Ангелов взял, толкнул
