тебя как египетские сфинксы и молчат. А адвокат по закону имеет право присутствовать на всех допросах, имеет доступ к материалам дела.
Я понимающе кивнула.
– А теперь, господа хорошие, давайте по домам! – С этими словами Валера поднялся с дивана. – Завтра вам с утра к адвокату, и до этого вам надо бы выспаться!
Я глянула на часы и ахнула: шел первый час ночи. Мы и не заметили, как стремительно пролетело время, пока мы все обсуждали.
Глава 2
– И вы на сто процентов уверены, что видели в том лимузине именно Игоря Горелова, а не кого-то похожего на него?
Спросивший это адвокат, член Тарасовской гильдии адвокатов Сергей Маркович Пацевич, пристально смотрел на меня, ожидая ответа.
– Насколько вообще можно быть уверенным в таких случаях. – Я пожала плечами. – Знаете, до сих пор у меня проблем с узнаванием людей не было. И память на лица у меня вполне приличная, и на зрение пока не жалуюсь.
Пацевич кивнул, задумчиво уставился в окно, а я в это время незаметно рассматривала его. Сергей Маркович был молодой еще человек, не старше тридцати пяти, но волосы на его голове уже заметно поредели, обнажив высокий крутой лоб; лицо было бледно, со складками возле носа и у глаз – это изобличало сидячий образ жизни и нелюбовь к свежему воздуху.
Приемная и одновременно рабочий кабинет адвоката, где мы втроем вместе с Наталией Гореловой сейчас сидели, представлял собой казавшееся небольшим и очень тесным помещение, и ощущение этой тесноты увеличивали сплошные, во все стены, от пола до потолка, книжные полки, заставленные книгами – фолиантами с золотым тиснением на корешках, толстыми томами и простыми брошюрами. Я и прежде слышала, что литература по юриспруденции необъятна и вполне сравнима по количеству с художественной литературой, но, когда все это видишь своими глазами, собранным в одной не слишком просторной комнате, невольно становится не по себе: начинает ломить затылок, а в носу и горле появляется противное сипение и першение, будто ты вдохнул веками накопленную на этих фолиантах пыль прямо в легкие.
– Да, это очень важно, – сказал наконец Пацевич, отрывая взгляд от окна и переводя его на меня. – И совершенно меняет дело. И вас, Наталья Павловна, – он требовательно и пристально посмотрел на сидящую рядом со мной в напряженной позе Наташу, – я вынужден буду просить о полной и безоговорочной со мной откровенности. Понимаете? Полной! Мне нужно знать совершенно точно и определенно, участвовал ли Игорь в этой разборке или нет, является ли он организатором этого убийства, или это кто-то другой. Потому что если Игорь Горелов виновен и все это он сам затеял – это один способ защиты. Если же его, как вы утверждаете и как он сам написал в записке, подставили – совсем другой.
Возникла пауза, во время которой Пацевич, очевидно, ожидал ответа Наташи, но та, поникнув головой и молча глядя в пол, будто замерла. Признаться, мысленно ставя себя на ее место, я тоже чувствовала растерянность. Безумно трудно бесконечно утверждать, что муж твой невиновен, хотя все вокруг и,
