распечатывает рукав Кларк, чуть ли не сдирает его, обнажая уродливый пурпурный кровоподтек. Вопросительно подняв бровь, смотрит на Лени.
– Всего лишь синяк, – констатирует та. – Я все сама сделаю, серьезно. Но все равно спасибо.
Она резко убирает руку, отказываясь от помощи.
Баллард не сводит с нее глаз. Еле заметно улыбается.
– Лени, не нужно так этого стыдиться.
– Чего?
– Ты сама знаешь. Того, что я тебя спасла. Когда эта штука на тебя напала, ты чуть сознание не потеряла. Но это понятно. Люди обычно тяжело привыкают к непривычным условиям. Это я просто из породы везучих.
«Точно. Тебе всегда везло, да? Знаю я твою породу, вы же никогда не ошибаетесь…»
– Тебе не нужно стыдиться себя, – уверяет ее Баллард.
– А я и не стыжусь, – честно отвечает Кларк.
Она больше вообще ничего не чувствует. Только покалывание. Напряжение. А еще какое-то вялое удивление, что до сих пор жива.
Переборка потеет.
Глубина кладет ледяные руки на металл, и Кларк изнутри наблюдает, как влажная атмосфера каплями скатывается по стене. Лени сидит неподвижно на койке под тусклым флуоресцентным светом, до каждой стены каюты можно легко дотянуться рукой. Над головой нависает потолок. Комната слишком узкая. Кларк чувствует, как океан сжимает станцию вокруг нее.
«А я могу только ждать…»
От анаболической мази на ранах тепло и спокойно. Кларк опытными пальцами на ощупь изучает пурпурную плоть на руке. Диагностические приборы в медицинском отсеке выписали ей оправдание. В этот раз повезло: кости не сломаны, эпидермис не поврежден. Она застегивает костюм, прячет синяки.
Лени беспокойно вертится на неудобном тюфяке, поворачивается к стене. Отражение смотрит на нее глазами, похожими на матированное стекло. Кларк разглядывает его, радуется совершенной мимикрии каждого движения. Плоть и фантом двигаются вместе, тела скрыты, лица безучастны.
«Это я, – думает Лени. – Вот так я сейчас выгляжу».
Старается разглядеть то, что спрятано под ледяной поверхностью.
«Мне скучно? Я возбуждена? Хочу секса? Расстроена?»
Как определить, как различить, когда глаза скрыты мутными линзами? Она не видит даже следа напряжения, которое обычно ощущает постоянно.
«В эту самую секунду я могу сходить с ума от страха. Мочиться от ужаса прямо в костюм, и никто даже не заметит».
Лени наклоняется вперед. Отражение движется навстречу. Они изучают друг друга, белизна к белизне, лед ко льду. На секунду даже забывают о бесконечной войне «Биб» с давлением, принимают клаустрофобное одиночество, сжимающее все вокруг.
«Сколько раз в своей жизни, – размышляет Кларк, – я хотела, чтобы у меня были вот такие мертвые глаза?»
Металлические внутренности станции заполняют коридор возле ее каюты. Кларк едва может встать, распрямившись во весь рост. Несколько шагов – и она оказывается
