следует! Пропустив первые три трели, я все-таки поднял трубку.
– Иван Андреевич? – голос в трубке я слышал всего третий раз, но тем не менее сразу узнал его.
Кстати, забыл представиться. Иван Андреевич – это я. А фамилия моя Кузнецов.
– Иван Андреевич? – уверенно переспросил голос, ни на секунду не усомнившись, что попал по назначению.
– Да, это я, – смело сказал я. – Здравствуйте.
– Здравствуйте, – участливо произнес голос. – Вы узнали меня?
– Да, – опять смело сказал я и не повесил трубку.
– Иван Андреевич, примерно полгода назад мы выполнили одну Вашу непростую просьбу. Вопрос решился? Вы готовы помочь нам в ответ?
– Да, – в третий раз согласился я. – Если то, что нужно сделать, не переходит разумных рамок.
Уговор есть уговор. Мне предоставили то, что я захотел, и нарушать обещание, какие бы странные события этому ни предшествовали, не входило в мои планы.
Мне показалось, что в Голосе появилась легкая ирония:
– Ничего предосудительного, поверьте. Как мы и договаривались. Впрочем, если Вы сочтете то, что я попрошу сделать, невозможным (неважно, по каким причинам), Вы вправе отказаться. Все так, как я тогда Вам обещал.
– Что и как я должен делать?
– Вы помните нашу вторую встречу? – ответила трубка вопросом на вопрос.
– Конечно, – сказал я. – Вы присели за мой обеденный столик.
– Вот-вот, – согласился собеседник. – Пока делать ничего не нужно. Я сегодня подсяду к Вам за обедом еще раз и все расскажу. И вот еще что – пообещайте не задавать никаких вопросов. Понятно?
Я даже почти обиделся. Всегда считал, что понятливость – одно из моих немногих развитых достоинств. Никаких вопросов! Понятно. Чего же тут непонятного?
– Заметано, – поставил я точку в таинственном разговоре и подумал про себя: «Лишь бы не шпион какой-нибудь оказался».
Сегодня шеф был не в духе. Еще до обеда он вызвал меня к себе и, не давая опомниться, закидал ворохом поручений, которые я только и успевал за ним записывать. Самые, по его мнению, сложные из них сопровождались подробнейшими комментариями, рассчитанными скорее на новичка, которым я, отработав в данной должности четыре года, считать себя никак не мог. Когда я вышел из его кабинета, в приемной уже образовалась очередь: кто-то из гостей пил кофе, приготовленный секретарем босса Нелли, кто-то просто сидел в мягком кожаном кресле и читал свежий выпуск финансовых известий, пара сотрудников, хорошо мне знакомых, в полголоса обсуждала животрепещущую тему – вчерашний футбольный матч.
Я быстро прошел к себе, положил на стол потяжелевший от большого количества важной информации ежедневник, коротко бросил всем присутствующим: «Я на обед. После него – совещание. Нам поручили много дел» – и,
