и убежала…
«Девке молодец желанен», – подумал старый князь.
А громкий смех Юрицы слышался уже на дворе, где-то за изобкой, который потом сменился веселой, несмолкаемой девичьей песней…
В тот же день старый князь Будли говорил с Болемиром.
Болемир совсем оправился, нашел в хижине Будли груду всякого оружия и выбирал себе по руке деревянный щит.
Деревянный щит, стрелы, секира, клевец, молот, двусторонний топор с короткой рукоятью – оружие, которое употреблялось венедами, и вообще славянами, на войне. Конница довольствовалась щитами и двусторонними топорами, которыми сражались с руки и от руки. Топор этот носили при бедре, как меч, рубили им и бросали в неприятеля. Молот тоже, кроме рукопашного удара, кидали во врага.
Клевец назывался еще чеканом (отсюда и слово – чеканить). Пехотинцы метали преимущественно в неприятеля стрелы, и ставились они в большинстве случаев впереди. Щит признавался чем-то священным; его украшали цветистыми красками, и бросить на поле битвы свой щит почиталось величайшим бесчестием, лишающим права присутствовать при жертвоприношениях. Многие из переживших войну не переживали этого бесчестия и вешались.
Когда старый Будли вошел к Болемиру, Болемир любовался только что выбранным по руке тяжеловесным дубовым щитом, на котором довольно грубо была вырезана дубовая ветка и по вырезанному месту раскрашена ярко-зеленой краской.
Болемир взвешивал щит и примерял его к плечу.
– Вот этот будет по мне, – говорил он сам себе, – я с ним далеко уйду.
Примеряя щит, Болемир и не заметил, как вошел старый князь.
– Князь, ты тут? – окликнул его Будли.
Болемир обернулся:
– Тут, батька, тут.
– А коли тут – ладно. Коль стоишь – садись и слушай, что я тебе скажу, князь.
– Я стою, батька. Нашел я по руке щит и любуюсь им. Добрый щит!
– А какой?
– Дубовый и с дубовой же веткой на нем.
– Знаю, знаю. Славный щит! Это щит сына моего, Мундцука, который погиб в битве с готами на Висле. Один воин, не желая обесчестить князя, сраженного вражьим топором, вырвал щит из рук убийцы и принес его ко мне. Что ты, не видишь на нем, князь, крови?
– Нет, крови не видно.
– А была. Весь цветок был обрызган кровью, вражьей ли, сыновней ли – не ведаю. Знать, время стерло ее.
– Я его возьму, батька.
– Возьми, возьми, князь. Да послужит он тебе залогом победы над врагами нашими. Да поднимут тебя воины твои на щит этот, как достойного его. Где он? Дай мне осязать его.
Старый князь ощупал щит и проговорил:
– Сыновний, сыновний щит. Узнаю его.
Старик сел, сел и Болемир, положив осторожно на лавку облюбованный щит.
– Ну, теперь мы будем говорить о другом, – начал Будли.
– Говори, батька, слушаю тебя.
– Ты теперь не хвор, князь?
– Нет, не хвор.
– Это хорошо. Коль человек не хвор – хорошо. Хворый о хвором и думает,
