климатические установки, обеспечивающие нужные температурный и влажностный режимы для всего комплекса зданий и прилегающих к ним территорий.
С годами я втянулся в школьную жизнь. Ее распорядок стал для меня естественным и привычным. Школа стала для меня почти что родным домом. Мне уже не хотелось домой так, как раньше. Даже мысли об отце не вызвали у меня прежних эмоций и беспокойства. Годы шли, я обучался и взрослел, мало обращая внимания на то, что происходит за территорией школы. Происходящее вне стен школы я считал чем-то далеким и не имеющим ко мне никакого отношения. Мы редко смотрели кадры с полей сражений. Война казалась мне не настоящей и далекой, происходящей в другом измерении. Лишь пальцы рук, крепко сжимающие рукояти мечей наших учителей и их сжатые челюсти во время просмотра картины сражений, заставляли меня задуматься о том, что война где-то рядом и происходящее реально. Здесь же, за многослойными защитами и за силовыми стенами школы, было спокойно и безопасно.
Война напомнила мне о себе самым неожиданным образом. Я стал хуже спать и иногда вспоминал в ночных метаниях отца. У меня складывалось такое впечатление, что он звал меня. Я уже, было, собрался поговорить о происходящем с Миором, но он опередил меня и вызвал к себе.
Застал я Миора сидящим в удобном кресле и задумчиво смотревшим что-то на экране. При моем появлении изображение исчезло. Миор обернулся ко мне. В его внимательном взгляде я почувствовал доброту к себе и присутствие скрытой печали.
– Будь сильным, – с порога приветствовал я учителя.
– Тэр.
Миор был не в духе, если не отвечал точно так же. «Что-то случилось», – подумалось мне. Чувство невозвратимой утраты внезапно нахлынуло на меня. Я чуть не заплакал. «Неужели отец погиб?» – пронеслось у меня в голове. Я продолжал смотреть на Миора, не произнося ни слова. Учитель подошел ко мне и обнял меня. Эмоции переполняли меня, но я старался удержаться. Воину и мужчине не подобает лить слезы.
– Не зажимай себя, Эд, – как из тумана донесся голос Миора. – Не сдерживайся, не дави в себе эмоции. Сегодня тебе можно.
Мое тело сотрясли рыдания. Прошло несколько минут, прежде чем я успокоился и посмотрел на Миора.
– Твоего отца больше нет с нами, – тихим, спокойным голосом произнес он.
В голосе Миора читалась усталость и горечь утраты.
– Совет и наши службы позаботятся об Эгране, о духе и душе, воплощением которых он являлся, отправив их в граальг. Там тонкие тела восстановятся и будут готовиться к новым воплощениям, если повреждения не будут критичными для возможности нести тяжесть физического тела.
– А если уровень повреждений будет критичным? – еле выдавил я из себя.
– Тогда будем ждать лучших времен, когда у нас будут энергии, чтобы восстановить дух и тонкие тела твоего отца и еще сотен тысяч свободнорожденных. Все они пока не могут воплотиться
