живешь?
Ярослава остановилась. Строго посмотрела на Катю:
– Там силы больше, книги лучше запоминаются, – Ярослава приглушила голос, доведя его до зловещего шепота, – особенно ночью.
Катя побледнела.
Ярушка посмотрела ей в глаза и снова расхохоталась:
– Да не пужайся ты так! Шучу я! Шучу…
И выскочила на крыльцо, громко топая по дощатому полу.
Катя выскользнула за ней, спиной почувствовав, как сжимается за спиной пространство.
Отбежав несколько шагов от крыльца, она оглянулась: перед ней стояла обыкновенная деревенская изба, только на высоких сваях-столбах – четыре окна по фасаду, с кровлей, изукрашенной кружевами. Хороший, добротный дом. Ни тебе двух этажей. Ни перехода с лилово-красными кружевами.
– Чудеса, – прошептала она.
Ярушка нетерпеливо топталась за калиткой:
– Чего встала, побежали уже!
Катя вертела головой, стараясь запомнить все до мелочей, но глаза не успевали фиксировать все, что попадалось: вот ребятишки в одних перепачканных золой рубашонках, упругой веточкой дразнили гусят, те сердились, верещали, пытаясь щипнуть за пятки. А ребятишки заливисто хохотали, пока из-за распахнутых соседских ворот величественно и важно не выплыла гусыня. Тут уж малышня пискнула и бросилась врассыпную, отбиваясь от мамаши ветками, пока на не загнала их в крапиву.
По середине дороги, мальчишки-подростки везли на низкой повозке огромную бочку с водой, покрикивая:
– Во-оду везем! Кому во-оду надоть!
За ними, словно стайка воробьев, торопилась местная мелюзга, готовая броситься на помощь и отвоевать в честном бою право подать ковш чистой воды конному всаднику: тот, чинно позвякивая кольчугой, выводил лошадь со двора.
Катя прищурилась, ослепленная то ли бликами воды, то ли блеском начищенных до зеркального блеска доспехов.
– Ярослава! – окликнул их. – Подь сюды!
Ярушка подбежала:
– Здравия тебе, дядя Степан.
– И тебе добра, – он наклонился к Ярушке, почти на ухо прошептал: – бабушка твоя не дома, что ль?
Ярослава отрицательно качнула головой. Воин вытащил из сумы, прикрепленной к седлу коня, сверток:
– На, ей передай. Кажи, от меня, для закладки. Поняла ли? – Ярушка кивнула. – Ну, ступай!
И он, ласково потрепав подошедшего пацаненка, вскочил в седло, направив лошадь в сторону широкой центральной улицы.
Ярушка, проводив его взглядом, тихо бросила Кате:
– Погоди тут, – а сама бросилась со свертком в дом.
Катя осталась одна.
Как новая достопримечательность.
Ее тут же обступили ребятишки:
– А ты кто такая будешь?
– Я? – Катя растерялась. – Сестра Ярушки.
– А сестра у нее Марьюшка, знаем ее. Ты – не Марьюшка, – донимал вопросами рыжий конопатый пацан.
– Так я и не Марьюшка,
