кивнул Алестар, улыбнувшись вдруг ясно, совсем по-мальчишески. – Это уже очень много. Я… тебе что-нибудь нужно? Прямо сейчас?
Джиад устало помотала головой.
– Тогда спи. Я пока прогуляюсь!
Оттолкнувшись хвостом от ложа, принц поплыл к двери, легко открыл ее, нажав на рычаг. Снова засаднило стыдом, но Джиад прикрыла глаза, и слова сутр обволокли её не лживым утешением, но холодной чистой ясностью правоты.
«Нет стыда в слабости. Слабость – шаг на пути к силе, ступень, которую не миновать, ибо нет сильных изначально. Слабость не отменяет справедливости, не мешает милосердию, не отрицает разума. Слабость – не оправдание, но и не вина. Делай то, что можешь по силе своей, и она сохранится. Делай больше хоть на волос – и сила твоя умножится».
– Я могу это сделать, – прошептала Джиад. – Значит, я сделаю. Не ради слабости, а ради справедливости и милосердия. И разума.
Когда она проснулась в следующий раз, привычно определив, что проспала часа три, и действительно чувствуя, что мир вокруг и собственное тело ладят куда лучше, Алестар уже лежал рядом. Встрепенулся, глянул озабоченно, но тут же успокоился, просияв улыбкой. В руках принца колыхался мешок – не мешок, сеть – не сеть, что-то из просмоленных тонких веревок…
– Почти готово, – бросил рыжий, возвращаясь к прерванному занятию – вывязыванию хитроумных, судя по тому, как мелькали концы нитей, узлов. – Твоему надо не меньше, чем в три нитки плести. И ячейки погуще.
– Это что?
Джиад привстала, разглядывая рукоделье и уже ничему не удивляясь, даже принцу иреназе в роли вязальщика.
– Каймур. В них рыбу носят. С охоты или рынка… Или ты его за хвост потащишь? Я бы не рискнул. Там уже такие зубки…
– Каймур, так каймур, – пожала она плечами, – вам виднее. А когда?
– Когда захочешь.
Принц ловко затянул какой-то уж совсем головоломный узел, собрав несколько нитей, и ворох отдельных полосок вдруг превратился в изящную сеть-кошель.
– Как тебе станет лучше, так и отправимся.
Джиад повертела в пальцах плавно опустившийся ей на колени каймур, растянула и стянула аккуратные завязки, пропущенные по краю. Как и всякий страж, она знала десятка два нужных узлов не хуже любого моряка, рыболова или охотника, так что могла оценить: каймур был сплетен отменно.
– Хорошая работа, ваше высочество. Здесь принцев учат такому?
– Я же иреназе, – фыркнул рыжий, закладывая руки под голову. – Кто, по-твоему, учил вязать узлы вас… людей? У нас плести умеет любой мальчишка: плавать на охоту с чужим каймуром – дурная примета, да и неумехой прослыть никому не хочется. Может, завтра?
Малек в клетке, словно почуяв, что о нем говорят, забеспокоился. Джиад оглянулась на серебристую молнию, что металась от одного края решетки к другому и обратно. Отпускать забавную зверюшку было жаль, но пора. И зачем тогда тянуть?
– А почему не сегодня?
Она
