к дочери, хотела ещё раз обнять её. Но её не пропускали. Хорошо, что мои родители поступили благоразумно и не поехали вслед за мной, иначе бы я сейчас так и продолжала рыдать, видя боль в глазах отца и матери.
Одна из жертв стояла и играла на скрипке. Её слёзы текли по щекам, по шеи. Но лицо её продолжало быть нейтральным. Я угадала в ней Орабель Ливенстон. Кажется, ей было семнадцать лет, она была известна тем, что часто играла на скрипке во дворце Короля. Даже эти связи не спасли её. Звуки печальной скрипки раздирали мою душу на части. На моих глазах снова выступили слёзы. Хотя даже говорят, что три года назад даже дочь короля была принесена в жертву. Но мне кажется, это просто легенды, утверждающие честность и правосудие короля. Не более.
Орабель по – королевски держала осанку, её голова была высоко поднята, как у того солдата. Играла она чудесно. В мелодии была вся грусть и боль, что есть на свете.
Внизу бушевал Океан, ожидая жертв. Его волны разбивались о скалы, пытаясь подняться всё выше, чтобы ещё раньше получить жертву. Шум волн будто подыгрывал Орабель. Она всё играла. Слёзы всё катились по её щекам. Другие девушки смиренно смотрели в пучину волн. Кто – то плакал, кто – то уже нет.
Орабель начала играть что – то другое, более быстрое. Но грусть проскальзывала в каждой ноте. Она нежно прижимала струны и быстро и профессионально водила смычком. Она даже не смотрела. Пальцы сами помнили всё. Её взгляд был поднят в небо, возможно она тоже сейчас верила, что Рай есть и мы попадём туда.
Приехала ещё одна ландо , с последней девушкой. Король тоже поприветствовал её, и Солдаты повели её на место смерти. На удивление, девушка держалась гордо. На её лице даже не было намёка на слёзы. Видно, она знала всё заранее и успела с этим смириться.
Девушку поставили с нами в один ряд. У Орабель забрали скрипку. Она не хоетла её отдвать Возникла такая резкая тишина, что хотелось закрыть уши. Лишь изредка доносились чьи – то рыдания. Это ещё хуже. Даже воздух будто бы был пропитан болью.
Один из Солдат продолжил играть на скрипке Орабель. Это было немного фальшиво, но лучше, чем тишина. Но боль по – прежнему пульсировала в груди. Сейчас её могло унять только одно. И каждая сейчас их наделась, что что – то может случиться, и мы сможем вернуться домой.
– Я люблю тебя, Дориан! – сказала этому солдату Орабель. Он ничего не ответил, лишь бросил на неё печальный взгляд. Я вспомнила, это был её брат. Их семья были все музыканты. Его любовь к ней выражала его игра на скрипке. По его щеке скатилась невольная слезинка. Он зажмурился, прогоняя слёзы. Дориан немного опустил голову, чтобы его вновь выступавшие слёзы не были видны из – под козырька кивера.
Подошедшие к нам Солдаты связали нам руки и подвели нас ближе к утесу. Они продолжали держать нас за плечи, чтобы мы не упали раньше, чем король Закфер скажет последнюю речь.
Мои плечи сжали. Я напряглась и опустила взгляд в синюю бездну. Такую пугающую, но красивую. Красота – это всегда что – то страшное.
– Ты
