в широком мировом масштабе тот энтузиазм, те усилия и волны страстного устремления, что должны поднимать и нести на такую высоту, с которой могут быть преодолены заблуждения, равнодушие и самодовольство тех, кому было дано это знание, – все это едва-едва наметилось. А между тем время летит!..
Жизнь в лучшем случае есть постоянная битва, и весьма немаловажно, какой импульс и какая цель придавали силу тарану и укрепляли хватку, с какими мыслями затачивались секиры или отливались пули. И символически, и буквально все участники этой битвы должны сказать и скажут свое последнее слово: ловкость, тактика, искусная стрельба, калибр оружия и сами воины – все эти условия зависят от силы концентрации и преданности, свойственных расе, но именно их-то и недостает современным представителям белой расы. Так где же тот человек, кто скажет нужное слово или напишет такой трактат, что приведет в движение жизненную волну устремления и энтузиазма?
Вечная трагедия. Наставление 138
Минует год за годом, столетие за столетием, цикл за циклом, но каких-либо заметных и существенных перемен в характере, желаниях и целях большинства человеческой расы так и не видно. Какой смысл в бунтах каких-то отдельных мужчин или женщин, очнувшихся отчасти от плена вещей и обратившихся к мнимым национальным, социальным и семейным нуждам, когда эти нужды есть лишь результат продажности высших устремлений и идеалов у тех, кто уже прошел этот путь, или тех, кто теперь пребывает в рабстве все у тех же погонщиков рабов – вожделений плоти, которые и подтолкнули их к этой продажности?
Истинно, повторяю, продажности всех высших чувств и высоких идеалов, ибо в чем же разница между куртизанкой, использующей свое тело для получения денег, и мужчиной или женщиной, торгующими своим умом и душой для такой же цели, если выручка от их позора нужна им для самоуслаждения?
Круг за кругом Великого цикла одна раса механически сменяет другую – при одинаковых условиях, с одинаковыми целями, одинаковыми усилиями. А если какой-то мужчина или женщина выдвинутся среди этих масс и укажут на манну, падающую с небес для питания души, то будут разорваны на куски животными страстями человека, или распяты на том кресте, который они в простодушии своем воздвигли, чтобы указать путь к тому хранилищу, где эта манна все еще лежит, собранная в прошлые века.
Изборожденные глубокими морщинами лица мужчин; размалеванные, огрубевшие лица женщин, что, образно говоря, танцуют на краю пропасти, созданной нарушением законов природы, или же съежившихся под нависшей скалой человеческих законов, обеспечивающих возможность гарантированного пополнения хранилища золотых запасов; страх, живущий в их сердцах или же бесчувствие и равнодушие к пророчествам о неизбежной уплате долгов, накопленных вследствие полного пренебрежения всеми духовными законами, – глядя на все это, стоит ли удивляться, что все эти люди обезумели от своей
