Андрей.
– Честным труженикам не на что и некогда заниматься сбором показных безделушек – мне, например, всё равно, кому они принадлежат.
– Нет, мне всё это не нужно, а коли эти произведения искусства имеются и создаются, пусть они принадлежат обществу, людям, например, живущим в домах престарелых, инвалидов, детским учреждениям, а не хапугам.
– А разве в России таких, как Гамзат, нет – или это свойственно кавказцам?
– Есть, наверное, только я не видел, – снизив тон, ответил Андрей и задумался.
– Друг мой, я понимаю тебя, не обижайся, если скажу – голодный завидует сытому, бедный – богатому, больной – здоровому; так было, есть и будет, – сказал я, положив руку на плечо Андрея.
– Да пойми ты, не завидую Гамзату, а возмущаюсь, обидно как-то за всех, таких как мы, обидно. Вот ведь настоящий ворюга, только не пойманный – не обижайся, что я так говорю о твоём близком друге, ты же ведь тоже согласен, правду говорю.
– Оставим, Андрей, это разговор.
– Хорошо, Гирей, оставим. Ты как настоящий кавказский мужчина ставишь себя выше «мелочей» и, конечно, простишь меня, русского «мужика», безобидного болтуна. Я понимаю, Гамзат для тебя ближайший друг. И я, конечно, понимаю, что не во всех случаях справедлива поговорка, гласящая – «покажи мне, кто твой друг, я скажу, кто ты».
Через несколько дней Андрей уехал.
Гамзат – завбазой, вор и мошенник, а потому человек состоятельный и, конечно, уважаемый такими, как сам. У него роскошная усадьба, дом – полная чаша, двор-сад, который не уступит зелёным тенистым убежищам бахчисарайского дворца и автомобиль «Победа» в личном в гараже. Сам Гамзат не умеет водить машину – ждёт, пока подрастёт сын.
Этот мошенник, которому без суда и следствия можно пришить экономическую диверсию, считается в городе человеком уважаемым. Даже городское начальство почтительно раскланивается с ним, памятуя изречение безвестного «мудреца» – «не пойман – не вор».
Нет, не позавидовал я сытой, богатой жизни Гамзата. Всё равно все знают, что живёт он не на трудовые деньги, живёт на свободе, потому что делится с другими, а грабит он не отдельных лиц, а государство, и ведь не всякий поймёт, что грабит народ.
Надо убить Гамзата – убить за себя, за десять лет тюрьмы и за народ.
Но каким образом? Ринуться в бой с обнажённым оружием, открыть забрало по-рыцарски?
Нет, так нельзя, начнётся кровная вражда. Я вспомнил слова мудреца, имя которого запамятовал. Так вот, это мудрец сказал: «бей врага его же оружием». Оружие Гамзата – ложь, клевета, коварство, умение душить чужими руками. Но на это тоже нужно быть способным.
Я начал обдумывать методы и строить планы уничтожения Гамзата. Моя старшая дочь работала медицинской сестрой в инфекционном отделении больницы. Я стал частенько захаживать к ней во время её ночных дежурств. При каждом своём визите я поглядывал на ёмкости в шкафу над умывальником, на которых были написаны названия растворов (разумеется, ядовитых).
Я решил отравить Гамзата,
