правда? Что-то успокаивающее есть в этом огромном пространстве.
Ее голос был задумчивым, и в нем слышалась тихая грусть.
– Ты умерла, Андред. Разве теперь тебе не все равно? Неужели тебя еще что-то беспокоит? – поинтересовалась Алекс, подняв взгляд на полупрозрачную женскую фигуру, облокотившуюся на низкий деревянный забор рядом с ней.
– Не придирайся к словам. Я уверена, ты лучше меня знаешь: даже если я умерла, это не значит, что я ничего не чувствую. – Женщина помолчала и проницательно посмотрела на Алекс. – Ты напрасно боишься покинуть это место.
Алекс нахмурилась. Две вещи не переставали удивлять ее с тех пор, как она начала видеть души умерших, а началось это, когда ей исполнилось шесть лет. Во-первых, они были чересчур любопытны и очень любили сплетничать. Во-вторых, они обожали давать советы. То есть вели себя так, словно после смерти вообразили себя ведущими популярных телешоу.
– Послушай, я не боюсь уехать отсюда. Я просто не хочу. Даже ты признаешь, что здесь спокойно. И я люблю прерии Оклахомы, не говоря уже о моей работе. Зачем же, скажи пожалуйста, мне уезжать?
– Ты остаешься не потому, что любишь это место, а потому, что боишься уехать отсюда.
– Я сказала, что не боюсь уехать! Я была в Флагстаффе. Целых три дня.
– И думала только о том, как бы поскорее вернуться обратно.
– Это неправда. Я была рада увидеть Тессу. И я очень волнуюсь за нее.
Алекс на мгновение закрыла глаза, увидела дым, огонь и почувствовала едкий запах плавящихся компьютеров. Профессор Карсвел уверяла ее, что с Тессой все будет хорошо. Но Алекс стала свидетельницей ужасной катастрофы, как же она могла после пережитого кошмара поверить ее словам? Впрочем, это ни в коем случае не касается любопытного привидения.
– С тех пор как ты вернулась, ты ни разу не покидала прерию. Ты даже за покупками отправляешь Сэма. Александра, с каких это пор ты доверяешь работнику фермы покупать тебе тампоны? Ты превращаешься в отшельника.
– А ты? Почему ты все еще здесь? На себя посмотри! Как ты смеешь заявлять мне, что я боюсь уехать отсюда? – Алекс, не скрываясь, окинула взглядом необычную одежду женщины: яркую льняную тунику, кожаные сандалии, ремешки которых обвивали ее ноги. – Что это за имя такое странное – Андред? И вообще, когда ты умерла?
– Андред – старинное имя. И я тут обретаюсь уже очень долгое время.
– И мне кажется, что ты могла бы давно уже уйти отсюда.
Молодая женщина пожала полупрозрачными плечами.
– Я уйду. Но не сейчас, я не тороплюсь.
– Про себя могу сказать то же самое, я тоже не тороплюсь отсюда уезжать, – сказала Алекс.
Женщина повернулась к ней, выражение ее лица было грустным.
– Нет, Алекс, между нами огромная разница. Как ты мне часто напоминаешь, я не принадлежу к миру живых. Это уже не моя жизнь. Но ты-то живешь. Весь мир – для тебя, а ты как будто не хочешь его принять и скрываешься от него.
– Ты не понимаешь. Вы, призраки, не представляете, как вы назойливы. В Флагстаффе призраки были просто везде! Я не могла спать. Не могла думать. Здесь мне легче.
Женщина покачала головой:
– Проблема не в месте, а в тебе.
– Что за ерунда!
– Ты не всегда пряталась от окружающего мира. Раньше ты была его частью. Что с тобой случилось?
– Я и сейчас часть мира! Я живу и работаю здесь, в прерии. Я ботаник. Я провожу экскурсии. Постоянно работаю с людьми, с живыми людьми. И вообще, на сегодня с меня хватит общения с призраками.
Алекс перелезла через забор и, не говоря больше ни слова, направилась к бараку. Войдя в свою маленькую комнатку, которую называла домом, она с трудом сдержалась, чтобы не хлопнуть дверью.
– Надоедливые всезнайки! Все-то они понимают, и до всего им есть дело, – пробормотала Алекс себе под нос и пошла к шкафчику, где хранила запас любимых красных и белых вин. Она задумалась на мгновение и, решив не экономить, открыла новую бутылку красного вина, «Узник», не обращая внимания на столь уместную иронию названия на этикетке. – Я живу! – раздраженно произнесла она, открывая бутылку. – Я просто живу там, где не испытываю стресс.
Она оставила вино «подышать», сняла джинсы и кофту и переоделась в удобную шелковую пижаму. Потом посмотрела на себя в зеркало и пригладила непослушные волосы. Алекс подозревала, что ее настроение передается волосам, потому что в девяти случаях из десяти, когда она злилась, ее густые рыжие волосы начинали торчать подобно львиной гриве.
– Пора подстричь, – с укором заметила Алекс своему отражению, но она знала, что дальше
