что делать.
Охотник, подтянутый, невысокого роста мужчина, коротко кивнул.
Руам'Каламму скучал. Иногда он бросал ленивые взгляды на свой браслет, чтобы в который раз удостовериться, что до совпадения точки начала маршрута с этим поганым городишкой остаётся ещё около четверти третьего дневного отрезка. Ему быстро надоела эта возня – батареи поганеньких хлипких трофейных ружей быстро сели, трусливые питеки попрятались по углам, а будоражившие кровь своей фаталистичной отвагой быстро закончились. Руму поковырялся когтем в зубах.
Конечно, можно было скоротать ожидание сном, но кровать какого-то питека, на которой Руму лежал, уставившись в потолок, отравляла всё удовольствие чересчур мягкой периной. Да и со стороны Поста бабахало так, что сыпалась штукатурка, а ещё чуть ли не под самыми окнами пара его идиотов-соплеменников вздумала тягаться с питековской машиной, которую те пригнали аж с Метрополии. После того, как Гвайет Умбала забрала этих идиотов себе, питеки поуспокоились, но рыскать где-то поблизости не перестали.
Не было слышно ничего, кроме металлического, скрежещущего неживой злобой сердца машины. Это раздражало. Бесило. Каламму резко поднялся со слишком короткой кровати и нервно прошёлся по комнате. Под сапогами хрустели и крошились осколки выбитого стекла. Неожиданно эпсилонец застыл на месте и пригнулся, машинально дотронувшись рукой до приткнутой в углу дельтийской автопушки. Её батареи были тёмны и безмолвны. Приглушённо выругавшись, Руам подобрался ближе к окну и затаил дыхание. На подоконнике, покрытом грязью и осколками стекла, дрожала чудесно яркая алая точка.
Эпсилонец облизнул губы, замерев каменным изваянием, движением одних глазных яблок следя за трепыханием точки. За дурака они его, что ли, держат?
Точка сдвинулась с места и, заплясав на осколках стекла, переместилась выше на оконный проём. Рума одним текучим движением, не выпрямляясь во весь рост, подобрался ближе. Нет-нет, он не идиот и не малолетка, чтобы вестись на такие фокусы. Точка закружилась в бешеном хаотическом вальсе на осколках стекла, разбрасывая рубиновых зайчиков во все стороны.
Быстрым плавным движением Каламму накрыл чёртову точку ладонью. Рубиновая звёздочка сияла у него между пальцев. Она затанцевала и гипнотически медленными кругами поднялась выше. Руам фыркнул, тут же снова настигнув её рукой. Алая звёздочка снова засияла на тыльной стороне его ладони и, конвульсивно дёрнувшись, перескочила ещё выше. Эпсилонец аж зарычал, дотянувшись и мгновенно прихлопнув её второй ладонью.
Каламму замер. Замер, выпрямившись во весь рост в оконном проёме, ловя призрачный красный огонёк. Дурак, кретин, малолетка. А огонёк, грёбаная красная точка, тем временем скользнула по его груди, сияя на глянцевом покрытии камуфляжа арксилт-нари и неуклонно поднимаясь выше. Нелюдь скосил глаза вверх и отчаянным, но запоздалым движением
