вовнутрь кабины и повернулась к Тегипко. Чётко очерченные губы Ольги искривились в подобии саркастической улыбки:
– Я, конечно, очень счастлива видеть, как силы противовоздушной обороны, на которые тратится столько средств, оперативно отреагировали на эту, с позволения сказать, угрозу, – голос её так и сочился ядом. – Но какой интерес этот труп представляет для института? Благодаря вашим людям, дельтийцев у нас в подвале в морозилке и так навалом, хоть на пельмени пускай – изучать уже нечего.
– Вы видели руки дельтийца? Посмотрите. На дельте похожие штуки мы находили каждый раз, когда выковыривали ублюдков из их консервных банок.
Она послушалась без лишних пререканий. Выражение её лица не переменилось, однако саркастические нотки исчезли из голоса, когда она сказала:
– Поможете мне.
Стеклянный купол кабины был разбит, но задачу это не облегчало – вытащить труп, не разъединяя с оплетавшей его дрянью, было невозможно. Зато лист обшивки, треснувший при крушении и ещё более отошедший при транспортировке, вполне мог поддаться задуманному акту вандализма. Совместными усилиями им удалось отогнуть лист металла. Из раскуроченной кабины на землю посыпались детали аппаратуры. Ксенобилог жестом попросила подполковника отойти, оперлась правой рукой на оголившуюся раму корпуса кабины, а левой взялась за край отогнутого листа металла.
Однажды подполковнику довелось дремать на испытаниях на разрыв деталей брони «Бурана-2». Так вот, тогда металл, разрываемый какой-то многотонной, специально сконструированной для этого хреновиной, стонал точно также. Сейчас же в роли специально сконструированной хреновины оказалась его новая знакомая. Ольга сконфуженно улыбнулась, аккуратно положила на землю вырванный и перекрученный кусок металла и поправила растрепавшиеся волосы.
– Моё поведение не должно казаться вам пугающим, – мягко произнесла она.
Станислав машинально отметил, что она редко задаёт вопросы. Она утверждает. Почему-то он решил для себя, что ему это нравится. Пока подполковник предавался обескураживавшим его самого умозаключениям, капающая из кабины густая кровь попала Ольге на туфли. Ксенобиолог прокомментировала это событие мудрёной, многосложной и, по большей части, непечатной хулой в адрес всех, кто был прямо или косвенно виноват в случившемся.
– Даже не знаю, что пугает меня больше, – сказал Тегипко. – Ваши возможности, ваши богохульства или ваши сомнения насчёт правильности действий Государства.
Женщина уже не смотрела в его сторону, склонившись над мёртвым дельтийцем и осторожно перебирая омерзительные лианы, врастающие в конечности чужака.
– Я буду богохульствовать столько, сколько нужно, – резко ответила она. – Если это приведёт к тому, что светлейшие князья, наконец, обратят внимание на то, что институт загибается, – Ольга зло громыхнула откинутой крышкой панели управления,
