Филя, и тут появился Гомункул.
Собственно говоря, это был просто невысокий кургузый человек, почти гном. Он ковылял на кривых ногах, и голова – ушастая, неестественно круглая – покачивалась в такт шагам. Водянистые глаза неприятно слезились, и Филя почувствовал, как у него под веками копится ответная влага. Фу, омерзительно!
– Зря вы так, молодой человек, – произнес Гомункул, глядя на Филю. Звук «р» он выговаривал настолько необычно, что это нельзя было назвать картавостью. Гомункул выбулькивал его, словно пускал пузыри в стакан с густым соком через соломинку.
– Что зря? – спросил растерянно Филя. Он подумал, что именно его сейчас будут уличать в краже лягушки, и не знал, выдавать ему Витю или притвориться, что он ничего не видел и не знает.
– Вы, видно, считаете меня каким-то экзотическим уродом? Напротив, я совершенно обычный человек, а вот вы – вы да, урод.
– Я?! – возмутился Филя. – Да как вы смеете меня оскорблять?
Кровь зашумела у него в ушах. Витя, отошедший к двери, досадливо крякнул.
– Почему же оскорбляю? Привыкайте, это комплимент. Таким уж вы родились, оттого и урод. Игру слов понимаете? Ну, не обижайтесь. Вы так ослепительно молоды и пышете здоровьем, что мне захотелось сбить с вас спесь. Простите уж старика. Проходите в кабинет, там поговорим.
И Гомункул повел их внутрь дома. «Заманивает, слизень головобрюхий! – подумал Филя. – Вдруг там засада?»
– Эй, молодой человек, – лукаво протянул Гомункул. – Не забывайтесь, у меня тоже есть гордость.
«Мысли читает!» – мелькнуло в голове у Фили.
– Да, читаю, – сказал Гомункул. – И ничуть этого не стыжусь. А вам бы пора научиться прикрывать головушку, чтобы такие, как я, у вас там не рылись.
– Чем же? – спросил Филя.
– Да вот хоть чепчиком из фольги. Я вам попозже продам.
– Не покупай, – шепнул Витя. – У меня дома три штуки.
Филя посмотрел на него и покачал головой. Здесь, в Бурге, куда ни плюнь – чудовища и сумасшедшие, и еще неизвестно, кто он сам. Может, и то, и другое.
В кабинете у Гомункула было уютно. Горел камин, потрескивало березовое полешко. Рядом с очагом стояли три кресла, на одном из них лежала книга в кожаном переплете – Гомункул читал ее в ожидании прихода гостей. Стены были обиты отполированными деревянными плашками, отчего вся комната искрилась отблесками и была как живая, – шевелилась, дергала богатой шкурой. Шторы плотно закрывали окна, не давая солнечному свету пробиться внутрь.
«Как же он читает? Темно ведь», – невольно подумал Филя, позабыв, что для Гомункула его мысли – не секрет.
– А вот так! – сказал Гомункул, и глаза у него загорелись, как у ночного хищника, только ярче и пронзительней. Филя передернулся, до того гадливое чувство возникло у него в животе при виде этих огромных глаз, окаймленных болезненно красным, тонким веком без ресниц.
– Садитесь,
