и цвет крови, и поэтому в красных или багряных облачениях совершаются службы в честь мучеников.
Золото благодаря своему солнечному блеску является в церковной символике таким же знаком Божественного света, как и белый цвет. Оно имеет и особое смысловое значение – царственной славы, достоинства, богатства. Впрочем, это символическое значение золота духовно объединяется с его первым значением как образа «Божественного света», «Солнца правды» и «Света миру». Золотистые облачения усвоены воскресным дням как дням Господа – Царя Славы; кроме того, в золотых одеждах Церковь отмечает дни Его особых помазанников – пророков, апостолов и святителей.
Зеленый цвет – цвет торжествующей жизни, цвет Животворящего Духа Святого. В зеленых цветах всех оттенков по древней традиции служат в Вербное воскресенье, в день Святой Троицы и в Понедельник Святого Духа. Это и цвет преподобных – святых монахов, как в высокой степени стяжавших животворную силу Духа Святого.
Голубой, или синий – цвет праздников Пресвятой Богородицы и Сретения Господня (этот праздник считается Богородичным, а не Господским). Это – цвет неба, он символизирует Божию Матерь, вместившую в Своей пречистой утробе Невместимого Бога.
Фиолетовый цвет принят в дни памяти Креста Господня, а также в субботы и воскресенья Великого поста. В нем соединены красный, цвет крови Христовой и Воскресения, и синий, указующий, что Крест открыл всем нам дорогу в небо.
Черный цвет – символ отречения от мирской суеты, цвет плача и покаяния. В облачениях черного цвета совершаются богослужения будничных дней Великого поста.
Нужно заметить, что в разных Поместных Православных Церквах традиция совершать богослужение в облачении того или иного цвета может различаться.
Путешествие третье: святыни и святость
Страх Божий
Поговорим об этом несовременном и трудном понятии, без которого нам невозможно будет что-либо по-настоящему понять в Церкви и усвоить от нее.
Без благоговения, без страха Божия (который, по Священному Писанию, есть начало премудрости – Притч. 1, 7; 9, 10) невозможно прикоснуться к благодати, святыне, действию Духа Святого. Это все равно что приходить на концерт, плотно заткнув уши, или любоваться природой с плотно завязанными глазами. Насколько бессмысленными предстают при таком, без благоговейного страха, отношении все богослужение и вся Церковь, показал Лев Толстой в романе «Воскресение», в совершенно кощунственном описании литургии. В этом описании столько же правды, как в описании симфонического концерта глухим от рождения…
В самом начале замечательной по глубине и силе книги «Философия культа» отец Павел Флоренский говорит о страхе Божием.
«Приидите, чада, послушайте мене, страху Господню научу вас (Пс. 33, 12). Вот слово не современное. Но что же делать: если угодно вам говорить о религии, деле существенно несовременном,
